— Так в чем состоит твое предложение? — нетерпеливо спросила Кристина.
— Штат ты набираешь сама, зарплату тоже устанавливаешь, какую считаешь нужной (ну, в земных пределах), аппаратура на «Фристайле» в твоем распоряжении, накладные расходы и бензин оплачиваются. Так что давай думай.
Пименов с явным удовольствием наблюдал, как у Кристины округлились глаза.
— Хорошо, я подумаю, — тихо отозвалась она.
— Ну, у меня все!
Боря поднялся, показывая, что разговор подошел к концу.
— Счастливо!
Кристина попрощалась и вышла в приемную. Снежана проводила ее.
— До свидания! — сухо произнесла она.
Кристина ответила ей что-то. В мыслях у нее был полный сумбур. Она шла сюда в надежде устроиться обыкновенной телеведущей… А ей по сути предложили стать директором видеоканала. Ведь это было все, о чем она мечтала!
* * *
Кристина оставила свою машину с другой стороны Большой Печерской центральной пешеходной улицы, на которой жил Пименов.
Ей хотелось верить во все то, что говорил Боря. И ей хотелось работать. Не так, как сейчас — на штаб Хоботова, и не потому, что ей очень нужны деньги. Работа должна быть такой, чтобы от нее душа пела!
Подумать только — делать свою передачу и ни перед кем не отчитываться!
Только вот как быть с Синим? Как ему объяснить, что по большому счету Кристине уже нет дела до того, кто выиграет в этих выборах? Вся ее злость на Стольникова растаяла без следа после того, когда начальник его штаба предложил ей такую отличную работу…
«Синий ничего не узнает, — успокаивала себя Кристина. — Я ему скажу, что меня наняли фристайловцы. Откуда ему будет известно, что мой телеканал принадлежит Пименову?»
Замечтавшись, она чуть было не столкнулась с каким-то человеком, спешившим ей наперерез. Кристина вскинула глаза и обомлела: перед ней стоял Ив!
От неожиданности у нее перехватило дыхание.
— Привет… Ты здесь какими судьбами?
Ив, казалось, изумился не меньше ее.
— Привет… — Он поднял солнцезащитные очки на лоб. — Да вот надо зайти в одну контору…
— А-а…
Кристина обнаружила, что не помнит ни слова из того, что так хотела сказать Иву. Ведь еще сегодня ночью она лежала без сна и придумывала, как они встретятся, как она скажет ему… Что? В любом случае, сейчас эти фразы уже не имели никакого смысла.
Ив взглянул на часы.
— Меня ждут…
Она потерянно кивнула. Он уходит!
— Если ты ненадолго, то я могу тебя подождать.
Пусть Ив считает ее навязчивой, пусть думает все, что ему будет угодно, но она не могла его отпустить! Пусть лучше ей станет окончательно ясно, что она не нужна ему…
Кристина смотрела Иву в глаза, ожидая увидеть в них свой приговор.
— Мне потребуется где-то полчаса, — ответил он неуверенно.
— Ну, полчаса — не время, — отозвалась она. — У меня как раз обеденный перерыв…
И тут его лицо озарилось прежней, ни с чем не сравнимой улыбкой. Ив сжал ее локоть.
— Заметано. Через полчаса буду.
… Счастливая и гордая, Кристина смотрела ему вслед. Ох, она и не подозревала, что способна на такие отважные поступки! Она сама пригласила его!!!
Переведя дух, Кристина опустилась на стоявшую поблизости скамейку. Все мысли о работе отошли на задний план: ее любовь ширилась и заливала собою весь белый свет… Мимо шли прохожие, разговаривали, пили свое пиво, а Кристина сидела, раскинув руки по спинке скамейки, и подставляла лицо прохладному ветерку. Сегодня был отличный день! Может быть, даже самый лучший день в ее жизни.
Солнце припекало, несмотря на черные тучки, клубящиеся над крышами домов. Рядом хлопотали над недоеденной булкой воробьи.
До возвращения Ива оставалось еще долгих двадцать четыре минуты. Кристина достала из сумки сотовый и набрала Синего. Как бы там ни было, вопрос с переходом на «Фристайл» нельзя было откладывать в долгий ящик.
— Привет! Как дела? — прощебетала она нарочито весело. — Как поживает Караваев?
— Нормально, — отозвался Синий. — Завтра даем убойные статьи во всех газетах насчет твоего аудиторского заключения.
— А почему не на телике?! — удивилась Кристина. — Телик был бы гораздо эффективнее!
— Ха, на телике! Размечталась! Алтаев натравил на нашу телекомпанию антимонопольный комитет. И между ними состоялся весьма нелицеприятный разговор: либо наши не будут выпускать в эфир выборные материалы, либо антимонопольщики привлекут их за нарушение закона о рекламе. В результате у нас больше нет дружественного телевидения.
— Черт!
Кристину аж зло взяло. Хоть она и решила для себя, что ее выборная эпопея подошла к концу, ей все равно было досадно, что «враги» опять сумели напакостить «нашим».
— Ладно, — сказала она, — газеты это тоже хорошо.
— Тебя когда ждать-то? — спросил Синий. — Помнишь, на тебе АЗС!
Кристина взволнованно передохнула. Ей было ужасно жалко разочаровывать Синего. Ну как она сообщит ему, что она уходит?
И тут ей в голову пришла замечательная мысль: Пименов дал ей полную свободу слова? Ну что ж, будет ему популярная передача!
— Синий, — вдохновенно начала Кристина, — я тут договорилась с телеканалом «Фристайл», что сделаю для них журналистское расследование насчет того случая с АЗС.
— Что?! — изумился тот. — Но «Фристайл» нейтральная компания, они откажутся передавать в эфир выборные материалы!
— Я уже обо всем договорилась! Мне дают оператора, транспорт, всю технику, эфирное время…
Восхищению Синего не было пределов.
— Кристинка, у меня нет слов! Ты хоть сама-то понимаешь, какая ты молодец?! Только ты точно успеешь снять свою передачу до выборов?
— Я постараюсь.
— Умничка!
— И еще вот что: мне не надо больше платить зарплату. Я официально перехожу на «Фристайл». А тебе буду помогать просто так. Хорошо?
— Хорошо, — согласился Синий.
— Ну тогда пока. Я тебе попозже перезвоню.
У Кристины отлегло от сердца. Одним ударом она убила трех зайцев: и Синего не обидела, и слезла с его шеи, и с новой работой все устроила. Чудесненько.
Она посмотрела на время. До прихода Ива оставалось пятнадцать минут.
Вновь включив сотовый, Кристина набрала своего бывшего оператора Софроныча.
Софроныч был огромным бородатым мужиком, всегда носившим широченные штаны и солнечные очки производства 70-х годов. Основными его чертами был неистребимый флегматизм и отношение к видеосъемке как к искусству. Он был женат, имел дочку, но, тем не менее, давно и безрезультатно любил Кристину Тарасевич. Впрочем, он никогда не настаивал на чем-то большем, чем просто дружба, и это всех устраивало: у Софроныча был предмет для обожания и заботы, а у Кристины был верный и преданный ухажер и соратник по всем телевизионным делам.
