2
Отец Серафим устроился электромонтером и «за всё про всё» в клуб «Колумбия». Переживал очень: как так – без благословения владыки деньги зарабатывать? Но владыка пока ничего не знал: отец Серафим каждый день собирался пойти к нему и все откладывал. Матушка впервые со дня приезда в Шанхай была довольна: с получки отец Серафим купил ей отрез ситцу на передник.
Он снял комнату на окраине – поближе к службе, но одному было скучно, и он то и дело ходил в гости к Климу. Напивался чаю и в десятый раз рассказывал историю о том, как у них в клубе к бассейну выскочили два оленя и принялись бодаться – девки визжали, половина в воду попрыгала. Батюшка насилу этих оленей метлой разнял.
Клим смеялся, Митя тихонечко сидел у стенки – медитировал, Ада пряталась за занавеской. Она не могла простить Климу еще одного «временного гостя».
– Плати деньги за постой! – требовала она у Мити.
Тот доставал мешочек, высыпал на ладонь мелкие монеты.
– Почти три доллара… – удивлялась Ада. – Это что же – за каллиграфию и гадание?
– Это милостыня. Миряне подают мне, чтобы я мог полностью сосредоточиться на учении и служил образцом добродетели.
– У него профессия – быть образцом! – усмехалась Ада. – Клим, он больной или сумасшедший! Я не потерплю его в моей комнате!
Но Клим заявил, что Митя им очень нужен и всем здешним обитателям надо брать с него пример.
– Я в жизни не видел более счастливого человека.
Климу нравилась атмосфера театрального буфета, когда все вкусно едят, пьют и делятся впечатлениями. Чтобы задобрить Аду, он предложил купить три меры угля и один раз подмести пол, но она отказалась с ним разговаривать.
– Ну и напрасно, – сказал Клим. – Я, между прочим, вчера стал завидным женихом. Со скандалом уволился из «Ежедневных новостей» и переметнулся в журнал «Флэпперс» на должность главного редактора и «за всё про всё» первого ранга.
Решение это было не из простых.
Лиззи Уайер рассказала сестре о своем намерении открыть журнал и спросила, можно ли ей забрать Клима Рогова. Эдна не знала, что и думать: ей не хотелось расставаться со своим протеже. Она была уверена, что главред «Ежедневных новостей» устроит Климу обструкцию, если тот решит уйти: мистер Грин не терпел перебежчиков.
– Ты уверена, что люди захотят читать твой журнал? – спросила она сестру.
– Уверена! – кипятилась Лиззи. – Модные журналы приходят к нам с опозданием в шесть недель, а новые идеи – в несколько лет. Америка и Европа на пороге новой эры: молодые женщины больше не согласны быть приложением к мужчине.
Для Эдны это был шанс наконец помириться с сестрой – помочь ей встать на ноги, найти себя.
Вместе они сделали все расчеты, набросали график выхода номеров и переговорили с распространителями. Вызвав Клима на переговоры, Эдна показала ему план.
– Сразу предупреждаю: вы сильно рискуете, если примете наше предложение, – сказала она. – Вам придется образовывать читателя, а это весьма непросто. Далеко не все женщины в Шанхае способны воспринять идеологию флэпперс. Кроме того, если журнал прогорит, вам будет трудно устроиться на работу: мистер Грин обидится на вас, обвинит в неблагодарности и еще долго будет портить вам репутацию.
Клим покосился на Лиззи. Она сидела в углу дивана, обхватив себя за локти. Брови ее были нахмурены, плечи сжались. Она не смотрела на него – видимо, очень боялась отказа.
– Так я буду редактировать журнал для суфражисток? – переспросил Клим.
– При чем тут суфражистки? – вскипела Лиззи, но Эдна остановила ее:
– Вы будете редактировать издание для самостоятельных женщин, которые уважают себя.
Клим усмехнулся: м-да, журнал для Нины Купиной.
– Но в случае успеха, – продолжила Эдна, – вы сделаете большой скачок в карьере. Вы понимаете, что дослужиться до главного редактора существующих англоязычных изданий вам будет очень сложно?
Обсудили финансовые условия – весьма недурные.
– Согласен, – кивнул Клим.
Эдна сжала ему руку:
– Я рада.
На прощание Лиззи подарила Климу фотокарточку, на которой была изображена какая-то артистка:
– Это Олив Томас. Три года назад она сыграла роль озорной девчонки в фильме «Флэппер». После этого всех самостоятельных, свободолюбивых девушек стали называть именно так.
3
Люк откинулся, и над входом показалась шляпа Марты.
– Клим, идем поговорим: дело есть.
Они вышли во двор и сели на крыльцо соседки-филиппинки. Она одна не боялась воров и оставляла на ступеньках драный коврик.
– Я собираюсь открыть новое заведение, – сказала Марта. – Не здесь, а в Китайском городе, за Северной Сычуань-роуд. Надо все делать быстро – пока стоит жара. Клиент сейчас хорошо пойдет: жены и дети по морским курортам разъехались, а мужья остались в Шанхае. Куда они ходят по вечерам? В бордели, разумеется. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной к дону Фернандо: я хочу попросить у него денег, а одной идти… Ну, сам понимаешь.
– Так дон жив еще? – изумился Клим.
Он помнил Фернандо еще по старым временам: познакомились как-то за карточным столом. Клим был любимчиком дона, и тот пророчил ему большую карьеру шулера.
Дон Фернандо прибыл в город верхом на слоне. Играл оркестр, громко кричал глашатай, извивались танцовщицы в красных шароварах. Дети выбегали из подворотен и, разинув рты, смотрели на дона Фернандо и его свиту. «Едет! Едет!» – неслось по улице. В Шанхай прибыл знаменитый цирк «Александрия».
Труппа уже который месяц гастролировала по китайскому побережью и все никак не могла скопить денег, чтобы податься дальше, в Австралию. Хозяин был человеком слабым, и весь сбор шел на услуги его любовниц.
Кто зазывал публику на двенадцати языках? Кто вел представление? Кто пел песни в антрактах? Кто был главным счетоводом и укротителем пьяниц разнорабочих? Кто делал лучшие на свете леденцы на палочках, чтобы продавать их перед началом представления?
Дон Фернандо.
И такому человеку хозяин не платил жалованье. Фернандо долго не бил ему морду, но и терпению святых приходит конец. Он сделал, что должно: плюнул в хозяйское мурло и ушел. Следом ушли силачи, фокусники и заклинатели змей. Слона, к сожалению, с ними не было – он сдох от тоски по Австралии.
Поначалу бездомные циркачи ходили по базарам и удивляли китайских женщин своим искусством. Но вскоре дон Фернандо обнаружил, что с помощью фокусов можно доставать деньги из карманов прохожих, а силачи могут так припугнуть узкоглазого лавочника, что тот сам побежит откапывать котелок с серебряными таэлями.
Через год дон Фернандо был королем портовых кварталов, но в подданные к себе брал не каждого. «Китайцы нас не касаются», – говорил он. А бордели для иностранных матросов, игорные дома, белые карманники и скупщики краденого – это была его вотчина. Дон Фернандо правил своим народом железной рукой и, если надо, умел разобраться и с бандитами, и с полицией.
