Эдна поморщилась:
– Он ненормальный. Зачем он разрешает бить себя?
Старик произнес что-то наставительное, мистер Бернар изобразил бодрость духа.
Клим подумал, что Эдне надо продавать билеты на это шоу.
– В прошлом номере вы напечатали статью о белом гадальщике… – произнесла Лиззи. – Я хотела бы с ним встретиться. И не только я – все дамы клуба «Колумбия».
– Сяо Сэн не знает английского, – отозвался Клим. – Только китайский и русский.
– Но вы могли бы нам перевести. Я могу попросить о такой услуге?
Клим пожал плечами:
– Да, конечно.
3
Садовники в широкополых соломенных шляпах стригли деревья. Белые стены, красная крыша – загородный клуб «Колумбия». В специальном ящике на входе – брошюры для гостей: адрес, дом № 301 по Грейт-Вестерн-роуд, фотографические портреты председательницы и чемпионок клуба по гольфу. На развороте – подробный план: бассейн, теннисный корт, ресторан, читальня и все прочее, что может интересовать современную леди.
Клим и Сяо Сэн (он же Митя с утраченной фамилией) прошли через это великолепие. Митя косился по сторонам и потихоньку изумлялся. На выбритой башке свежий порез; на костлявом плечике – пыльный мешок с гадательным оборудованием.
Женщины – в коротких теннисных юбках, в махровых халатах без единой застежки: потяни за пояс – и все, караул. Некоторые показывали обнаженные спины и призывно двигали лопатками. Клим едва удерживался от смеха – Митя совсем ошалел от подобного зрелища.
Увитая плющом терраса, на столах винные бокалы, серебро, тарелки с вензелями клуба. Лиззи сидела в компании девиц – все с мокрыми волосами, только что из бассейна. Официант разливал по бокалам воду со льдом и лимоном.
– Русские девушки разбивают крепкие британские семьи, – рассказывала одна из дам. – Если бы у этих женщин была своя страна, англичане непременно объявили бы ей войну. На прошлой неделе в Английском клубе собирали подписи – чтобы выгнать всех русских из Китая. Основание – низкая мораль.
– Тогда уж и британских мужей надо выгонять, – улыбнулась Лиззи. – Их мораль тоже не отличается особой крепостью.
Дамы рассмеялись. Лиззи поднялась навстречу Климу и Мите:
– А вот и наш сюрприз.
Митю усадили за стол и велели еще раз пересказать историю его жизни. Клим переводил. Дамы совали ему деньги на прокорм несчастного подростка.
Потом гостей пригласили обедать. Митя вытащил из мешка бамбуковую флягу и рисовую лепешку. Дамы снова умилились и велели официанту тащить все самое вкусное.
Гадальщик и переводчик работали не покладая дамских рук. Митя разглядывал ладони:
– Серьезная болезнь, возможно, ранение. Денежная потеря…
Клим с каменным лицом переводил:
– Крепкое здоровье, нечаянная радость и важное письмо.
Дама ахала:
– Я так и знала… Спасибо!
Женщины приводили подруг. Вокруг Мити собралась толпа – все слушали, улыбались. Отпустив последнюю клиентку, Митя приложился к фляге с водой, вытер губы ладонью:
– Очень странно. Почти у всех печальное будущее. Что-то произойдет в Шанхае. Белые женщины совсем не похожи на китайских: они не боятся судьбы.
– А мне можете погадать? – спросила Лиззи, когда Митя с Климом собрались уходить. – Только пойдемте куда-нибудь в сторонку: я не хочу, чтобы остальные слышали.
Они закрылись в бильярдной, и Митя нагадал Лиззи насильственную смерть, а Клим – большую любовь. Лиззи скривилась:
– К кому, интересно? – Муж у нее имелся, но не считался. – А можно погадать о бизнесе? Я хочу открыть женский журнал, но чтобы все было по-настоящему, как в Америке: с модными фотографиями и репортажами.
Клим толкнул Митю в бок:
– Нагадай ей что-нибудь хорошее.
Тот в недоумении посмотрел на него:
– То есть как?
– Сделай просветленное лицо и скажи: «О-о-о!»
– О-о-о!..
Клим повернулся так, чтобы загородить Митю:
– Миссис Уайер, вас ждет успех, если вы наймете способных людей.
Лиззи помолчала.
– Например, таких, как вы? Эдна очень вас хвалит.
– Вроде того.
Лиззи протянула ему руку:
– Я подумаю. И вы подумайте.
У выхода Клим и Митя наткнулись на растерянного китайца в форме уборщика. У его ног стоял сверкающий медный цилиндр: сверху резиновый хобот, снизу колесики.
Митя приблизился:
– Это что?
– Пылесос – ковры чистить, – отозвался уборщик. – Опять сломался, управляющий убьет меня.
Митя потыкал пальцем медный бок:
– Ничего, как-нибудь исправится. У меня предчувствие такое.
4
Клим взобрался по лестнице и отворил люк в свою обитель:
– Пожалуйте в гости.
Митя сунул голову внутрь, посмотрел на Адины книжки, на вещмешок Серафима, на платье Марты, висевшее на гвозде:
– Хорошее место. Только жаркое.
– Сейчас окно откроем, – отозвался Клим.
Он велел хозяйскому мальчишке сбегать в харчевню и принести чего-нибудь поесть. Поставил самовар, заварил чаю.
– Ты давно в Шанхае? – спросил он у Мити.
– Не очень. Две луны.
– А живешь где?
– Там дерево хорошее на улице растет: под ним не жарко.
Клим вытащил купюры, полученные от дам, и отсчитал Мите половину:
– Если будешь меня слушать, всегда будешь при деньгах. Ты работаешь лицом, я – мозгом, понятно?
– Как это – работать мозгом?
– Я тебя потом научу.
Лестница снаружи заскрипела под тяжелыми шагами. Люк распахнулся – щеколда повисла на одном гвозде.
– Ой, простите Христа ради, – ахнул отец Серафим.
Попытался прилепить щеколду обратно, ничего не вышло. Положил рядом на пол.
– Знакомься, – сказал Клим, показывая на гостя, – представитель смежной конфессии.
Отец Серафим в растерянности посмотрел на Митю.
– Язычник, что ли?
– Буддийский монах. Или послушник… я еще не разобрался. Наш, кстати, человек, из России. Прибыл в Шанхай искать учителя. Может, это ты и есть?
Отец Серафим снял скуфью, расчесал волосы пятерней:
– Какой из меня учитель? Сегодня пошел в гараж на Вэйхайвэй-роуд – думал, моторы возьмут чинить. Хозяин говорит: «Приму тебя на испытательный срок. Вот тебе первое задание…» Харкнул на пол и велел подтереть.
