— Ах да! И вы хотели бы…
— Не я, но одна моя знакомая. А я хотела бы узнать, от
кого вы получили этот адрес.
Если, разумеется, вы смогли бы вспомнить…
— Вспомнить? — Аркадий Николаевич взглянул на
Надежду обиженно. — У меня, барышня, склероза вовсе нет. Я все очень даже
хорошо помню. Другое дело, что я не могу в точности назвать вам имя того
человека…
— То есть? — растерялась Надежда.
— Видите ли, — старичок казался смущенным, —
сам не понимаю, как это вышло, но я беседовал с ним, представился ему — это
абсолютно точно, но вот его имя…
«А еще говорит, что склероза нету», — рассердилась
Надежда.
— Мне страшно неловко, — продолжал
старичок, — ведь я как бы рекомендую, не зная от кого. Но человек этот
произвел на меня очень благоприятное впечатление — очень, очень приятный
собеседник.., некоторая странность есть во внешности.., знаете ли, глаза.., то
зеленые, а то вдруг кажутся голубыми…
— И где же вы встретились с этим человеком? —
настырничала Надежда.
— У Агафьи Ивановны, — ответил старичок так, будто
это все объясняло.
— Так, может быть, эта Агафья Ивановна знает, кто это
такой у нее был?
— Дело в том, барышня, что Агафья Ивановна почти всегда
живет у себя в деревне, точнее, даже не в деревне, а на хуторе.
В город она приезжает раз в году на Пасху: она навещает
могилу мужа на Богословском кладбище, проводит в городе два-три дня и
возвращается к себе на хутор. Она говорит, что здесь, в городе, ей воздух
тяжек… В эти кратковременные визиты я ее и навещаю…
Вот нынешней Пасхой я и встретил у нее того человека. Но вы
не беспокойтесь, при всей необычности он произвел на меня самое благоприятное
впечатление…
В это время распахнулись двери спортивного зала, и в холл,
галдя и болтая, высыпали будущие нимфы, а за ними появилась грациозная фигура
Зинаиды Ардальоновны. Аркадий Николаевич сразу же забыл про Надежду и ее
расспросы и устремился навстречу старой гимнастке с радостным приветствием.
Надежда решила не мешать старичкам радоваться жизни. Похоже,
продолжить расследование в этом направлении ей не удастся, хотя результаты и
показались Надежде достаточно интересными.
* * *
На следующий день ко всем моим неприятностям прибавилась еще
одна: заболела Тамара Васильевна. Она слегла с повышенным давлением. И,
разумеется, Лешку оставлять с ней было никак нельзя. И не ходить на работу я
тоже не могла, поэтому решила взять сына с собой. Ничего страшного, посидит
тихонько, пока я убираю и кормлю Сашу. Лешка согласился, ему было, любопытно,
куда это я хожу.
И сначала все было нормально, Лешка посмотрел на обитателя
квартиры, пожал плечами и ушел ко мне на кухню. Так прошел день, я занималась
делами. Мы хотели было уходить, но Павлина Ивановна сказала, что у нее номер к
окулисту, и очень просила дождаться ее прихода.
Я была в коридоре, когда в замке заскрежетал ключ. Если бы
это была Павлина, то она бы позвонила — она знает, что я дома и открою. Это
верно, Лидия. Я не хотела, чтобы она видела Лешку:, еще скажет, что я вожу его
в квартиру и что это именно он нахулиганил и открыл чертовы краны. Поэтому я
пихнула Лешку в кладовку, бросила туда же свою сумку и забежала сама. В
полутемной кладовке Лидия нас не заметит, а когда она пойдет разбираться с
Сашей и проверять, как убрана квартира, мы потихоньку выскользнем. Это в моей
малогабаритной квартире все на виду, а тут такие коридоры, что слона можно
спрятать.
Но Лидия вошла не одна, и человек, пришедший с ней, не был
ее мужем Петей.
— Послушайте, я же вам говорила, — мегера нервно
продолжала разговор, начавшийся раньше. — Не знаю я ни про какие рукописи.
— Вы не понимаете, — терпеливо возражал низкий
мужской голос, — это очень важно. Наше издательство собирается, во-первых,
переиздать его романы, а во-вторых, идут переговоры о том, чтобы перевести их
на английский язык и издать в Штатах.
И мне очень нужно посмотреть его копию договора.
Лидия прислушалась к его словам — еще бы, запахло деньгами.
— Но вы понимаете, — притворно замялась
она, — я ведь не наследник, а опекун…
Могу ли я распоряжаться…
— Это ничего, мы могли бы договориться и все оформить,
так сказать, задним числом…
Мне не было видно мимики, но по интонации я сообразила, что
эти двое поняли друг друга. Повисло настороженное молчание, потом послышалось
шуршание, как оказалось, гость доставал визитную карточку. Лидия сделала вид,
что прониклась идеей, но потом, как видно, ей пришло в голову, что официальной
доверенности от Саши у нее нет, и не будет ли с этим проблем.
Она пригласила гостя в комнату посмотреть на Сашу и поискать
договор. Я встрепенулась: в письменном столе они ничего не найдут. На книжных
полках — тоже. И направятся в кладовку. Поэтому я прижала палец к губам и
подтолкнула Лешку к двери.
Он тихонько приоткрыл дверь и заглянул в щелку, а я тем
временем сорвала с одной из коробок бумажку, на которой было написано «Сашины
рукописи и документы». Очень мне вдруг не захотелось, чтобы они рылись в его
бумагах. Было ясно, что типу с низким голосом нужны какие-то документы. Мегера
ослеплена жадностью и готова за деньги отдать все. Она чувствует, что положение
ее здесь неустойчиво и квартира эта ей вряд ли обломится. Поэтому они с Петей и
тащат отсюда все подряд. А тут кстати подвернулся какой-то тип из издательства.
Ну уж нет, на этот раз я не дам им обобрать Сашу. Если
действительно полагаются ему какие-то деньги, то пусть он сам их получит. Можно
будет улучшить его жизнь или вообще положить его в клинику и лечить.
Ведь говорил же доктор Крылов, что с Сашей надо работать.
Кстати, что-то он пропал.
Мы с Лешкой выскользнули в коридор.
Из комнаты доносились голоса и стук ящиков письменного
стола. Бог в помощь вам, господа! Ничего вы там не найдете.
Покидая квартиру, я прихватила визитку, которая лежала на
столике у телефона.
К счастью, Лидия не закрыла дверь изнутри, а только
захлопнула на один французский замок. Мы выскочили на лестницу и столкнулись с
поднимающейся Павлиной Ивановной.
— Вы чегой-то? — начала было она, но я быстро
выхватила у нее ключи и открыла дверь ее квартиры.
Мое нежелание показывать Лидии Лешку Павлина полностью
одобрила.
— Еще скажет, что ты продукты у Саши воруешь.
На лестнице стукнула дверь, мы кинулись к глазку. Лидия провожала
своего гостя. Он мне не понравился. На вид человек был молодой и спортивный и
даже прилично подстрижен, но что-то в нем было не так… Но, возможно, я заранее
была настроена против него, потому что порядочный человек не стал бы обделывать
сомнительные делишки за спиной беспомощного инвалида. Я взглянула на визитку.
Карточка была красивая — на лиловом фоне написано золотом «Пшеничный Валентин
Викторович. Издательство Сириус»". Тот тип, Пшеничный, если это был он,
спустился по лестнице. Подъезд был виден из квартиры Саши, а окна Павлины
Ивановны выходили во двор. На всякий случай я выглянула из окна и очень
удивилась, потому что посетитель Лидии вышел из-под арки во двор.
