Я тоже молчала, потому что торопиться мне было некуда. На
улице шел дождь, Лешка занимался у себя в комнате, вырезал из картона красивый
средневековый замок, который подарила ему Надежда Николаевна.
Мы с ним позавтракали оладьями с малиновым вареньем, и я
даже позволила себе чашечку слабого кофе.
— Так вот, этот молодой человек, он не то внук, не то
внучатый племянник Ольги Павловны…
— И что? — не выдержала я. — Что вы с этим ко
мне-то?
— Ты ведь помнишь Ольгу Павловну? — продолжала
свекровь, не смущаясь. — Она приходила к бабе Варе еще раньше, когда вы у
нас жили.
Действительно, я вспомнила миниатюрную старушку с седыми
кудряшками и кукольным личиком. Оленька, как называла ее баба Варя, была ее старинной
подругой, тоже из цирковых, наездница. То есть это раньше она была наездницей,
а потом заведовала в цирке реквизитом. Она была моложе бабы Вари лет на десять,
но в их возрасте, утверждала баба Варя, это уже не мешает.
— И он сообщил нам ужасную вещь, — гнула свое
свекровь, — оказывается, Ольга Павловна умерла.
Я быстро прикинула в уме: баба Варя умерла пять лет назад, в
возрасте восьмидесяти девяти лет лет, немного не дожила до девяноста. Значит,
сейчас ей могло бы быть девяносто четыре, а Ольга Павловна моложе ее на десять
лет, стало быть, она умерла в восемьдесят четыре года. Не понимаю, что тут
такого ужасного? Но со свекровью лучше помалкивать, а то она отвлечется и
вообще никогда не закончит разговор.
— Ольга Павловна умерла два месяца назад, а теперь
звонят из Музея циркового искусства, они там организуют временную выставку
«Ленинградский цирк сороковых годов» и просят принести фотографии или афиши. А
у них, представляешь, какое несчастье, весь бабушкин архив был на даче, и она
сгорела…
— Давно? — холодно поинтересовалась я. —
Давно дача сгорела?
— Я не знаю, — растерялась свекровь и, видимо,
оттого, что я сбила ее с мысли, она мобилизовалась и закончила разговор:
— А у тебя ведь есть альбом, который ты взяла после смерти
бабы Вари, и там должны быть фотографии Ольги Красовской. В общем, я дала ему
твой телефон.
— Ну спасибо, — от души поблагодарила я.
Она предпочла не услышать сарказма в моем голосе и
распрощалась.
Я уже давно замечаю, что после перенесенных тяжелых родов и
всяческих осложнений я стала туго соображать. Так и в данном случае, я долго
злилась на свекровь за то, что дала мой телефон незнакомому человеку. Он будет
звонить и захочет зайти, а у меня нет ни сил, ни желания принимать гостей. Я
еще немного походила по комнате, вытирая пыль, пока до меня не дошло, кто этот
молодой человек и что на самом деле ему от меня надо. Бросившись в коридор, я
набрала номер телефона Надежды Николаевны.
— Он скоро будет мне звонить! — загробным голосом
проговорила я.
— Подробнее, но коротко, — строго ответила
Надежда.
Я коротко изложила ей суть разговора со свекровью.
— Успокойся. Мы ведь ожидали чего-то подобного. Сейчас,
подожди. — Я слышала, как она повозилась немного, потом раздался стук
закрываемой двери, и Надежда заговорила более оживленно:
— Муж наших дел не знает, так что если на него
попадешь, не вздумай ничего передавать. Говоришь, через свекровь он действовал…
Позвонит, попросится в гости, потребует показать ему альбом…
— Я боюсь! Я одна с ним разговаривать не буду!
— Правильно, я обязательно приеду.
Вдвоем он нам ничего не сделает. Нет, каков нахал, а?
Угробил человека и спокойно прется в ту же квартиру!
— А зачем вообще его пускать? Заявить в милицию, и все!
— Ой, не могу! Да что ты ему можешь предъявить?
— Пусть хоть документы у него проверят, — упавшим
голосом сказала я.
— Да они там с тобой и разговаривать не станут!
Я вспомнила кирпичномордого Ваню и согласилась.
— Хочешь — не хочешь, а надо его принять, —
продолжала Надежда, — иначе он от тебя не отвяжется. Сама говорила, что и
раньше замечала, что кто-то в доме у тебя шарил.
— Верно, только я думала, что это муж… поэтому и не
волновалась.
— Вот-вот. Значит, отдаем ему альбом, он по-тихому
забирает фотографию, а мы притворяемся полными дурами, чтобы он ничего не
заподозрил и оставил тебя в покое, а то так и будешь трястись по ночам.
Надо поскорее избавиться от этого типа, а замки потом
сменишь.
Он позвонил и договорился о встрече на шесть часов вечера.
Надежда обещала приехать в полшестого, чтобы успеть подложить в альбом
злополучное фото.
Глазка у меня в двери нет, у меня вообще вторая дверь
деревянная, очень хлипкая.
И когда без двадцати шесть раздались три коротких звонка, я
подумала, что это Надежда Николаевна, и открыла дверь, не спрашивая. На пороге
стоял мужчина и приятно улыбался, мужчина был молодой, не больше тридцати, одет
небогато, но прилично, подстрижен аккуратно.
— Здравствуйте, — приветливо сказал он, — мы
с вами договаривались по телефону. — Меня зовут Андрей.
Первым моим побуждением было немедленно захлопнуть дверь,
потому что Надежды еще не было, я в квартире одна с ребенком, и проклятой
фотографии у меня тоже нет. Но реакция моя после болезни тоже плохая, так что я
опомнилась только тогда, когда Андрей уже вошел и снял куртку.
Я молча пропустила его в комнату. Он оглядел ее цепким, как
мне показалось, взглядом, потом сделал вид, что рассматривает книги и Лешкину
фотографию на стене.
— Это ваш сын?
Испуг пронзил меня мгновенно. Он намекает на сына, говорит,
что если я не отдам карточку, он что-нибудь сделает с Лешкой. И я, идиотка,
сама его впустила в квартиру!
— Что вас интересует? — резко спросила я.
Он посмотрел удивленно, потом, не дожидаясь приглашения,
присел на диван.
— Я уже рассказывал — гм! — вашей свекрови. Умерла
моя бабушка, Ольга Красовская.., и теперь в Музее циркового искусства
организуют такой стенд, посвященный советскому цирку, довоенному…
Слава Богу, раздался звонок Надежды Николаевны, и я
выскочила в коридор, оставив дверь открытой. Надежда влетела растрепанная и
запыхавшаяся.
— Транспорт ходит ужасно! — начала было она, но
заметила на вешалке мужскую куртку и прикусила язык.
Я только укоризненно покачала головой.
— Здравствуйте, — запела Надежда приторным
голосом. — Машенька, что же ты не сказала, что у тебя в гостях молодой
человек, я бы зашла в другой раз. Представь же нас друг другу!
— Познакомьтесь, — пробормотала я, — это
Надежда Николаевна…
— Я — Машенькина тетя, сестра матери. Так, знаете,
навещаю иногда, стараюсь почаще, все-таки мы родственники…
