– Он один? – кивнула я на дверь.
– Нет. Но велел тебе сразу зайти.
– Кто там? – насторожилась я.
– Какой-то тип. Назвался Лукьяновым. Знаешь такого?
– Может быть, – пожала я плечами и потопала в
кабинет.
Дед со сладкой улыбочкой восседал в своем кресле, явно
стараясь произвести впечатление на своего гостя. Гость сидел ко мне спиной, и я
могла лицезреть лишь его макушку, которая интересной мне не показалась.
– Здравствуйте, – громко заявила я о своем вторжении.
Дед улыбнулся еще шире и сказал, обращаясь к своему собеседнику:
– А вот наша Оленька. Прошу любить и жаловать.
Я как раз достигла кресла. Тип, сидящий в нем, поднялся
навстречу. Улыбки я расточала напрасно, он смотрел на свои ботинки и был
чрезвычайно серьезен. Я протянула руку, он отвлекся от созерцания обуви и
поднял глаза. На губах парня появилось то, что с большой натяжкой можно было
назвать улыбкой, а взгляд стал красноречивым, причем до такой степени, что я
едва не попятилась, однако парень успел сграбастать мою руку, и именно это
позволило мне удержаться на ногах. Каким взглядом меня одарили, хоть бы знать,
с чего такая немилость.
– Знакомьтесь, – радовался Дед, – Ольга
Сергеевна Рязанцева, моя помощница, к тому же дочь лучшего друга, ныне, к
сожалению, покойного, так что она мне вместо дочери.
Я не удержалась и хихикнула. Правда, смогла придать
дурацкому хихиканью некую задушевность, и в целом вышло неплохо. Честно
сказать, слова Деда занимали меня мало, больше интересовал парень, который, вежливо
пожав мне руку, отступил на шаг, при этом смотрел ласково и с большой
симпатией, однако я еще не успела прийти в себя от его первого взгляда и теперь
гадала: где и когда умудрилась наступить этому парню на мозоль, потому что ни с
того ни с сего так на людей не смотрят.
– А это Лукьянов Александр Васильевич, приехал к нам из
Москвы. Надеюсь, вы сработаетесь.
Так, если Марк ничего не напутал, передо мной тот самый Саша
Тихий и, судя по приему, интересовался он мною неспроста.
– Сработаемся, – оптимистично заявила я, садясь в
кресло. Саша насмешливо взглянул на меня и выдал подобие улыбки. Впечатление он
производил неприятное. То есть наверняка произвел бы хорошее впечатление, если
б не странный взгляд; говорю странный, потому что я точно знала: его ненависти
я не заслужила, а в его взгляде была ненависть. И с этим типом мне надлежит
“срабатываться”.
Я попробовала отвлечься от печальных мыслей и, пока Дед
втолковывал нам общие цели и задачи, разглядывала Александра. Лет ему было
тридцать или чуть больше, выше среднего роста, спортивный, однако на громилу,
каким положено быть специалисту по кризисным ситуациям, если верить комиксам,
совсем не походил (тут я некстати вспомнила о Марке и решила, что комиксам
доверять никак нельзя, придется выбрать другое доступное пособие по изучению
жизни). Светлые волосы, – короткая, но стильная стрижка, ничем не
примечательное лицо с большим ртом, очки без оправы, из-за которых на меня
смотрели светлые глаза, теперь безразлично и даже сонно.
Приличный костюм, легкий трикотажный пуловер… Я бы приняла
его за бизнесмена средней руки или программиста из продвинутой компьютерной
фирмы.
Не знаю, на кого похожа я, но Александру Васильевичу я по
какой-то причине не нравилась, хотя он и пытался скрыть это за вежливой
улыбкой. Дед закончил свой монолог и теперь взирал на нас с отеческой заботой.
– Что ж, я вас больше не задерживаю. Если возникнут
дополнительные вопросы, Оля на них ответит.
Саша поднялся, и я тоже. Дед на прощание пожал ему руку, и
мы покинули кабинет.
– Где вы остановились? – защебетала я.
– Нигде, надо подыскать квартиру.
– Не беспокойтесь. – В этом месте я ахнула,
коснулась ладонью лба и сказала досадливо:
– Прошу меня простить, совершенно вылетело из головы, я
вернусь через минуту. – И, оставив Сашу стоять столбом посреди коридора,
рванула назад к Деду. Он разговаривал по телефону, улыбок я больше не расточала
и, подойдя вплотную, поинтересовалась:
– Что это за дерьмо?
– Я перезвоню позднее, – как ни в чем не бывало
пообещал кому-то старый змей, повесил трубку и посмотрел на меня. –
Сядь, – сказал он отрывисто, – и не забывайся.
– Даже и в мыслях не было. Ты же мне почти отец.
– Убирайся отсюда, – рявкнул он, но я не тронулась
с места. С эмоциями он справлялся быстро, кашлянул, хмуро посмотрел на меня и
сказал почти спокойно:
– Мне не нравится происходящее.
– Мне тоже. Особенно появление этого парня. Кто он?
Только без дураков.
"Без дураков” Дед не мог и начал издалека:
– Ты же видишь, что происходит. В такой ситуации вполне
естественно обратиться к старым друзьям. Вот и все.
– И этот тип вся их помощь? Ты думаешь, он сделает то,
чего не смогли мы?
– Думаю, – оборвал он. – Он человек со
стороны. Такому легче разобраться в том, что здесь происходит. Взгляд, не
отягченный дружбой или старой неприязнью, без груза симпатий и антипатий,
который так мешает быть объективным. Теперь понятно?
Я кивнула.
– Пусть твой Саша во всем разбирается, а я отправляюсь
в отпуск.
– Нет. Кто-то должен ему помочь.
– Помочь? – решив, что ослышалась, переспросила я.
– Да. И без дурацких амбиций. Я поручил тебе важное
дело, постарайся меня не разочаровать. И еще. Засунь на время куда-нибудь
подальше свое чувство юмора, оно плохо действует на окружающих. А теперь топай
и позаботься о том, чтобы парень не испытывал лишних неудобств.
Я хотела гаркнуть “слушаюсь”, но, коли речь зашла о моем
чувстве юмора, решила покинуть кабинет молча, что и сделала незамедлительно.
Саша Тихий, специалист по трудноразрешимым проблемам, с постным видом сидел в
холле в тени большой пальмы. Я подошла и возвестила:
– Теперь я в вашем полном распоряжении.
– Кончай кривляться, – лениво ответил он, потом не
спеша поднялся и продолжил:
– К вечеру реши вопрос с квартирой. А сейчас очень
подробно, в деталях, обо всех трех убийствах. Или их уже не три, а больше?
– Бог миловал, – пожала я плечами.
– Где нам удобнее поговорить? – спросил он.
– В моей квартире, – ответила я, – если вы не
против.
