– А если Черник действительно звонил Алле и ему ответил
мужской голос?
– Убийца?
– Убийца. Он не открыл дверь Нефедову, но его визит
испугал убийцу, и он поспешил смыться, оставив входную дверь открытой.
– Но если верить Чернику, до появления Деда никто из
подъезда не выходил.
– Можно воспользоваться чердаком и покинуть дом через
другой подъезд. Есть еще вариант: убийца все еще был в квартире, когда приехал
Дед. У нашего босса хватило ума не заглядывать в квартиру, так он, по крайней
мере, утверждает.
– Допустим. И что это нам дает?
– Иногда, дорогой, ты страшно занудлив. Попробуй
узнать, что в ночь убийства делал Губарев.
– Думаешь, это он руку приложил?
– Это моя последняя надежда. Иначе вовсе чепуха
получается.
– Почему чепуха, все как раз ясно: у девки был
любовник, о котором мы еще не знаем, и он ее убил. Хотя я считаю, что это
все-таки Черник, но, если тебе его кандидатура не нравится, пусть будет
неизвестный.
– А с какой стати надо было убивать Инессу?
– И это просто: она знала убийцу, и он не хотел, чтобы
его имя всплыло на следствии.
– Но о Чернике она уже сказала.
– Допустим, он не хотел, чтобы девушка поведала о том,
что он страшный ревнивец, о мордобое и оскорблении покойной в ее присутствии.
– Тогда ему стоило поторопиться с убийством.
– Ну, не всегда все складывается, как хотелось бы.
– А убийство Нефедова-младшего?
– Это вообще из другой оперы, просто ограбление. Помяни
мое слово, все так и будет. Я найду таксистов, надавлю на Черника, и этот псих
расколется. А где-нибудь через недельку погибнет в автокатастрофе, мы
всплакнем, намекнув на то, что это происки проклятых конкурентов, и встретим
выборы с лозунгом “Делаем политику чистыми руками”. Ну как, на душе полегчало?
– Еще бы. Ищи таксистов. И займись Губаревым.
– До чего ты упряма, – вздохнул он, хотел что-то
добавить, но нас отвлек телефонный звонок.
– Детка… – Голос моего любимого старшего друга звучал
недовольно. – Я ждал твоего звонка. Что с убийством?
– С каким? – уточнила я и нарвалась.
– Черт возьми, как ты можешь? Убит сын моего лучшего
друга, а ты остришь, как в дешевом детективе.
– Слушай, ты не сказал, что я должна этим заниматься.
Ты хотел убийцу Аллы и…
– Это подождет, сегодня прибудет человек, он займется…
А ты немедленно свяжись с Волковым. Я хочу быть в курсе дела.
– Хорошо, – не стала я возражать, и мы наконец
простились.
– Что я говорил? – хмыкнул Марк и
продемонстрировал мне свои мелкие острые зубы, разом став похожим на мудрую
крысу. – Кто сегодня прибудет и чем займется?
Я притормозила и сказала устало:
– Ты займешься Губаревым и таксистами.
– А Черником?
– Пусть ребята продолжают его пасти. Выметайся.
Он вышел, глумливо приложил ладонь к виску, а потом клоунски
поклонился.
– Придурок, – пробормотала я и поехала дальше,
левой рукой набирая номер Волкова.
Встретиться нам удалось только вечером. Он явился ко мне
усталый и сердитый, развалился в кресле и принялся хлестать мой коньяк. Я
терпела сколько могла, потом спросила:
– Чем порадуешь?
– У тебя хватает совести спрашивать?
– Есть хорошая новость: Дед обещал колоссальную премию
за убийцу сына своего лучшего друга, названного к тому же в его честь.
– Хрен мы чего найдем, – разозлился Волков. –
В дом проникли через открытую веранду, парень терпеть не мог запертых дверей, и
вот итог. Свистнули видак, двести баксов и часы “Ролекс”, которые папаша
подарил ему на шестнадцать лет. Часы были у парня на руке, он их практически не
снимал. Ну, как тебе? Ах да, доллары лежали на телевизоре, отец оставил их
парню, чтоб заплатить членские взносы в теннисном клубе.
– И это все? – на всякий случай спросила я. –
Представь себе. А теперь подумай, кем может быть грабитель. Кому вообще придет
в голову грабить Нефедова? А если придет, неужто он будет рисковать шкурой
из-за видака и часов, пусть даже “Ролекса”. В городе их не продать, а видак
уйдет по дешевке. Остается двести баксов. Лично меня тошнит от этого дела.
– Меня тоже, но выбирать не приходится. Значит, Игоря
Нефедова убил обкурившийся придурок, который даже не соображал, куда лезет.
– Ага. И поймать мы его сможем только по чистой
случайности.
– Если он придурок, мы его поймаем. Придурок понесет
часы на рынок и видак туда же. Предупреди кого следует и жди премии.
– Тебе легко говорить. Все зависит от удачи. Гарантии,
что мы его поймаем, никакой. Эти чертовы отморозки.., по городу только за
последнюю неделю четыре подобных убийства.
– И везде жертву зачем-то перекладывали? –
поинтересовалась я. Выражение лица моего собеседника мгновенно изменилось.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
– В котором часу погиб Игорь?
– Между половиной двенадцатого и часом ночи.
– Отец обнаружил труп утром, так?
– Так…
– Допустим, он не хотел верить в то, что любимый сын
мертв, и перенес труп на диван…
– Я не пойму, куда ты клонишь.
– А я не пойму, чего ты мне вкручиваешь. Только не
говори, что твои люди не заметили кровь на диване.
– Но отец сам сказал, что Игоря переложили на этот
диван.
– Утром? Когда мальчишка был мертв уже несколько часов
и кровь на голове напоминала корку? Волков, ты меня за дуру держишь или сам
прикидываешься? Не мог ты не заметить такой малости.., с твоим-то опытом.
– Черт, – выругался он и даже вскочил. – Кто
из нас валяет дурака? Может, мне еще стоило отразить этот факт в протоколе? Как
мне хочется послать вас всех подальше, и тебя в первую очередь.
– Ладно, я веду себя скверно, а ты пьешь мой коньяк и
пудришь мне мозги. Я считаю это неприемлемым. Ведь мы клялись друг другу в
вечной дружбе, или ты не клялся?
