Через полчаса я стала нравиться себе значительно больше, моя
помятая физиономия приобрела буйно-оптимистическое выражение, что Деду должно
было понравиться. Я отправилась к нему, не позвонив. В этом был хитрый умысел:
свалившись как снег на голову, я лишу старого змея возможности избежать встречи
со мной.
Рита, увидев, как я вхожу в приемную, чуть приподняла брови,
что должно было означать удивление, но словесно она его не выразила, только
спросила:
– Он звонил тебе?
– Нет. Срочное дело. Постарайся сделать так, чтобы он
не улизнул через форточку. Она хихикнула и включила связь.
– Игорь Николаевич, здесь Оля, говорит, у нее срочное
дело.
– Заходи, – гаркнул Дед.
Рита подмигнула мне, а я открыла дверь кабинета и увидела
Игоря Николаевича, сидящего в кресле с широкой улыбкой на устах.
– Отлично выглядишь, – радостно сообщил он, я тоже
обрадовалась, раз мои усилия не пропали даром, плюхнулась в кресло и ответила
ему лучшей своей улыбкой. – Ты сменила прическу? – продолжал
радоваться он. – Или осветлила волосы?
Кажется, только эти два вопроса его сейчас и волновали.
Конечно, Дед перебарщивал и сам знал это, но из-за упрямства уступать не хотел
и продолжал валять дурака, а я, чтоб его порадовать, подробно рассказала о
достоинствах французской краски для волос, знания мои были почерпнуты из
рекламного ролика, успевшего набить оскомину, и на Деда особого впечатления не
произвели.
– У меня через полчаса важная встреча, – со
вздохом сообщил он, словно ему страсть как хотелось узнать еще что-нибудь такое
же ценное и лишь проклятая занятость мешала этому.
Я извлекла из сумки его записки – свидетельства большой
любви – и положила их на стол. Он приподнял верхнюю, взглянул, кивнул и
равнодушно отбросил.
– Чего ты дурака валял? – глядя на него
исподлобья, спросила я. – Если тебе нужно было только это – без проблем,
стоило только сказать…
Брови его сошлись у переносицы, а взгляд сделался колючим.
На очень многих людей это производит впечатление, но не на меня, и Деду это
отлично известно, потому что взглядом он не ограничился.
– Ты что, с ума сошла? – рявкнул он так, что я
наверняка бы подпрыгнула, если б не ждала его крика.
– Давай я попозже зайду, – миролюбиво предложила я
и даже приподнялась.
– Сядь, – махнул он рукой, встал, прошелся по
своему кабинету и устроился на столе рядом со мной, сложил руки на коленях и
вроде бы задумался. – Ты ведь не считаешь, что это я?
– А это ты? – невинно поинтересовалась я.
– Твоему отцу следовало драть тебя ремнем трижды в
день.
– Моему отцу следовало осмотрительнее выбирать друзей,
глядишь, нянчил бы сейчас внуков.
Дед поспешно отвел глаза, потом легонько коснулся рукой
моего плеча.
– Детка, ты же знаешь, с тобой я всегда откровенен…
Хорошо, почти всегда. Так вот, я тебе клянусь, к этому убийству я не имею
никакого отношения. Надеюсь, мои слова для тебя что-то значат.
– У нас уже два убийства, – сообщила я. – Ты
в курсе?
– Да. Девушка из “Пирамиды”… Записки были у нее?
– Я нашла их в ее комнате. Алла тебя шантажировала?
– Нет. Конечно, нет. Она была хорошей девчонкой,
веселой и знала свое место. Никаких проблем. Мы встречались от случая к случаю…
– Когда все это началось?
– Кажется, прошлой весной. Я увидел ее в клубе, она
классно.., извини.
– За что? – не поняла я. Он вновь одарил меня
своим коронным взглядом, но теперь в нем было настоящее бешенство, и я сочла за
благо заметить:
– Я не ревнива.
– Да нет, – хмыкнул он, – ты хуже. Тебе
просто ни до кого нет дела. Даже до себя.
– Ну, это сильно сказано, – не поверила я. –
Давай вернемся к нашей проблеме. Какого черта ты сразу не сказал мне, что
трахался с убиенной?
– Я был уверен, что ее смерть не имеет ко мне
отношения, и не хотел… Это что, так трудно понять?
– Ну ладно. Допустим. Теперь ты знаешь, что ее смерть
имеет к тебе отношение или кто-то очень хочет, чтобы имела… Кстати, о том, что
вчера в клубе зарезали девчонку, тебе кто сообщил?
– Лялин. Это важно?
– Нет, конечно. А ему кто?
– Слушай, Детка, я не вижу смысла в твоих вопросах. В
конце концов, Лялин обязан знать, что вокруг происходит, за это ему деньги
платят.
– Бог с ним, с Лялиным, – согласилась я. –
Значит, Алла тебя не шантажировала и все у вас было просто отлично, так?
– Так.
– О встречах договаривались заранее?
– Нет. Ты же знаешь мой график. Когда мог выкроить пару
часов…
– Ты звонил ей?
– Когда как. Чаще посылал шофера с запиской. Дома ее
застать было нелегко, а сотового у нее не было.
– Мог бы подарить.
– Я тебя сейчас вышвырну отсюда, – заявил Дед,
пересаживаясь в свое кресло.
– Я к тому, что записки – это все-таки вешдок… Что за
романтизм в твои-то годы?
– Спасибо, – поклонился он, после чего заговорил
серьезно:
– Что такого в этих записках? Только идиот может
решить…
– Их можно неплохо использовать, – вздохнула
я. – Ладно. Вы встречались время от времени, и о своем визите ты оповещал
ее записочкой. В ту ночь было так же?
– В какую ночь? – Я покачала головой и начала
подниматься с кресла. – Ну, хорошо, хорошо, – махнул он рукой. –
Кто-то меня видел?
– Не тебя, твою тачку. К несчастью, она очень
приметная.
– Да уж. И этот человек, свидетель, я имею в виду, он
готов…
– Расскажи мне, что случилось в ту ночь. Подробно.
– Я позвонил ей где-то около десяти. Алла была дома, в
клубе в тот вечер она не работала. Я сказал, что заеду после часа. У нас был
банкет, я надеялся к этому времени освободиться. Приехал…
– Ты звонил еще раз?
