— Да, думал.
— Ну и как? — Робин съежилась под его пронизывающим взглядом.
— Я бы возненавидел женщину, которая заставила бы меня уехать, отсюда.
— Понятно. — Робин рассеянно провела рукой по краю стола.
Джейкоб включил кофеварку и обратился к ней уже мягко, хотя и немного издевательски:
— Ну а как же насчет тебя? Как такая умная, привлекательная…
Робин возблагодарила Бога за перемену темы. Она сделала большие глаза и произнесла ему в тон:
— Ого, ну спасибо.
— Почему ты до сих пор не замужем?
— Я объехала полмира — от Аргентины до Зимбабве. Не встретила подходящего человека.
— А ты не думала о том, чтобы сузить круг поиска?
Робин подскочила. Но скорее не от вопроса, а от совпавших удара грома и вспышки молнии.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты никогда не думала о возвращении в Форевер?
Она молча смотрела на Джейкоба. Атмосфера накалялась, на сей раз не от бушующей за окном грозы. Робин переполняло желание обнять его. Нет. Он — слишком большая угроза ее свободе. Сердце сжалось у нее в груди.
Робин облизнула сухие губы.
— Я бы возненавидела мужчину, который заставил бы меня остаться здесь навсегда.
Джейкобу не удержать ее здесь. Неважно, какие обещания можно прочитать в его карих глазах. Неважно, что он выглядит таким одиноким и несчастным и что она сама ощущает себя потерянной, когда они ходят вокруг да около, разговаривая о чувствах. Она все равно не останется в Форевере — хуже и придумать ничего нельзя.
Она сильная, целеустремленная. Пять дней, проведенные тут, не разрушат годы тяжелой работы и планы на будущее — каким бы притягательным и умным Джейкоб ни был. И она свято верила в то, о чем говорила с Конни: сейчас не пятидесятые, женщине не обязательно заводить ребенка, только выйдя замуж.
Робин вытащила термометр. У нее есть цель — она должна родить ребенка. У нее есть новая работа в Торонто, и она уже стоит в очереди в агентстве по найму нянь, она спланировала дошкольное обучение и все прочее. Целую жизнь!
Робин перевернулась на бок, к окну, чтобы посмотреть, что показывает термометр. Она не поверила своим глазам и проверила еще раз.
Что ж, довольно неожиданно.
Наступил оптимальный период для зачатия. Если верить термометру, в течение следующих трех дней она может забеременеть в любое время.
Если, конечно, захочет. Или если найдет подходящего человека. Если тут, в Форевере, найдется умный, привлекательный мужчина, который достоин стать отцом и не будет возражать…
Она же не может заниматься с Джейкобом любовью, а потом исчезнуть как ни в чем не бывало. Такая мысль была мучительна.
Робин закусила губу.
Он прекрасно подходит для роли отца — лучшего генетического образца ей не найти. Может, все-таки попробовать? Если сконцентрироваться на своей цели, забыть об эмоциях. Если пойти, как говорила Конни, напролом, не оглядываясь назад и не косясь по сторонам. Вероятно, тогда она сможет использовать Джейкоба…
Тогда с ней останется маленький Джейкоб. И уже в следующем году она будет держать на руках прелестную кроху — мальчика или девочку, неважно.
У Робин потеплело на душе. Она мечтательно провела рукой по животу, представляя, как он округлится, как будет выглядеть через несколько месяцев. Там, внутри, будет жить ребенок. И не какой-нибудь ребенок. Теперь, представив малыша Джейкоба, Робин не могла думать ни о каком другом.
— Привет, мам, привет, Конни.
Робин спустилась босиком в кухню и сразу направилась к кофеварке. Ей с трудом удавалось сдержать радостное предчувствие и волнение.
— Какая ты сегодня бодрая, — заметила Юнис, ее мать. Она жарила ветчину на плите. Кухня осталась такой же, какой Робин помнила ее с детства. Сколько раз она вот так же спускалась босиком вниз, а на кухне бабушка с мамой готовили завтрак. Робин почти не знала отца — он умер, когда ей было три годика. Бабушка, мама и Конни были для нее семьей.
— Прекрасный день. — Робин глубоко вдохнула аромат утра и улыбнулась, наливая в кружку кофе. Все-таки неплохо, что она приехала сюда ненадолго.
— Ты вчера поздно вернулась. Мы думали, ты проспишь допоздна, — заметила Конни.
Нет, сейчас не время спать, подумала Робин. Теперь, когда она может забеременеть в любую минуту, нужно использовать эту возможность, а не нежиться в постели.
— Джейкоб попросил, чтобы я помогла Дереку — его гостям нужен переводчик.
— Попросил, — повторила бабушка и похлопала Робин по плечу. — Приятно видеть тебя такой жизнерадостной.
— Доброе утро, бабушка. — Робин поцеловала старушку в щеку. — Как ты себя чувствуешь?
— Как огурчик, — ответила та, переворачивая страницу журнала. — Мальчики ведут меня сегодня на прогулку к озеру, показать лебедей. Сэмми — просто копия твоего деда. Юнис, ты нашла мой теплый свитер?
— Нашла, мама. Робин, только не говори мальчишкам, что бабушка уже видела лебедей, — предупредила она Робин. — Ребята вне себя от радости, что могут удивить ее.
Алма Мей рассмеялась.
— Они думают, что я настолько стара, что не заметила, как три дня подряд эти птицы летают вокруг дома.
— Ну, как идет поиск жены у парней? — спросила Конни.
— Не очень хорошо, — ответила Робин.
— Надо было им идти прямиком к нам — уж мы-то сообразили бы, как им помочь, — заметила Юнис.
Ох уж эти провинциальные городки! Тут ничего нельзя скрыть, вздохнула Робин.
— А ты знаешь Дерека, детка? — поинтересовалась бабушка. — Отличный парень.
— Меня познакомили с ним вчера.
— Замечательный мальчик. У него своя компания, ты слышала?
— Слышала, бабушка.
— И он очень симпатичный. Да и обеспеченный.
— Я не собираюсь замуж за Дерека, — усмехнулась Робин, сразу же поняв, к чему клонит Алма Мей.
— Ах, ну прости. Но старушка-бабушка все-таки может надеяться?
— Я не собираюсь замуж. С понедельника начинается моя работа на новом месте. Сегодня он просто попросил меня помочь с переводом.
— Ты присмотрись повнимательнее к нему, прежде чем твердо решить, — посоветовала бабушка. — А эстонский вам не понадобится? Я еще помню кое-что по-эстонски.
— Нет. Приехали гости из Нидерландов и Франции. Иначе я бы взяла тебя с собой. Склонность к языкам у меня, наверное, все-таки от тебя.
— Согласна. У меня тоже всегда была пятерка по иностранному, — подтвердила Юнис. — Вероятно, это наследуется по материнской линии.
— Зато я была просто безнадежна и во французском, и в немецком, — вздохнула Конни. — Наверняка, ген иностранных языков достался только Робин.
