Старший из двух полицейских раскрыл блокнот.
— Это вы заявляли о пропавших детях?
Пропавшие дети.
Джолин с такой силой стискивала перила, что у нее онемели пальцы. Думай, приказала она себе. Ты знаешь Бетси. Где она может быть?
Как сквозь вату она слышала звучавшие рядом вопросы и ответы: внешность, имена, любимые места, причины возможного побега. Слышала паузу после последнего вопроса, запинающийся голос Карла.
— Сегодня у нас вечер памяти мамы Сета. Она погибла в Ираке. У Джолин был… срыв, и она бросилась на пол. Это вызвало… не знаю… словом, дети расстроились. Потом я слышал, как Сет говорит Бетси: «Эта фотография не похожа на мою маму». Потом я их, кажется, не видел. Это было в половине девятого или в девять. Точно не знаю. Там столько всего происходило.
Джолин резко повернулась к нему:
— Что ты сказал, Карл? Что Сет говорил о Тэми?
— Он очень злился на меня за тот снимок из Ирака. Кричал: «Это не моя мама. Это не настоящая ее улыбка». Я должен был его послушать. А потом Бетси сказала: «Моя мама не улыбалась после возвращения домой».
— Я знаю, где они могут быть, — сказала Джолин.
— Дети хотели увидеть наши последние фотографии. — Горло у нее сжимали спазмы. — Когда они последний раз видели своих матерей.
— «Краб»! — в один голос воскликнули Майкл с Карлом.
— Вы идите, — сказал Карл Майклу. — А я останусь на тот случай, если мы ошиблись.
Джолин и Майкл бросились в дом за ключами от машины. Через минуту они уже поворачивали на прибрежную дорогу. Никто не произнес ни слова. Потом Джолин положила руку на бедро мужа — ей было просто необходимо это прикосновение.
— Если с ними что-нибудь случится…
— Молчи, Джо, — взмолился он.
Они свернули на пустую автостоянку у ресторана. Два фонаря отбрасывали круги света на асфальт.
Майкл бросился к распахнутой двери; Джолин, хромая, ковыляла за ним. Окно у входа было разбито. Под ногами, на серебристом дощатом полу, хрустели осколки стекла.
Внутри темноту прорезал тонкий луч света.
Майкл медленно открыл дверь, которая протестующее заскрипела.
Сет и Бетси стояли у стены, освещая фонариком сделанные «Поляроидом» снимки.
Послышался шепот Сета:
— Видишь ее улыбку, Бетси? Это она.
Джолин испытала огромное облегчение, но ненадолго. С самого начала она должна была сказать детям правду. Предупредить, что война может причинить ей боль, изменить ее и их тоже. Пытаясь защитить детей от неизбежного, она лишь умножила их страдания и усилила растерянность. Остальное — следствия.
— Бетси, — тихо позвала она.
При виде матери лицо девочки сморщилось.
— Мы заплатим за окно. Не беспокойтесь.
— Мы беспокоимся не из-за окна, — сказал Майкл.
— Я должен был оттуда уйти. — В глазах Сета заблестели слезы. — Они стали рассказывать все эти истории о ее службе в гвардии. Я не мог этого вынести, я так по ней скучаю. Мне захотелось увидеть ее такой, какой я ее помню. Только Бетси меня поняла.
— Для этого и нужен настоящий друг, — тихо сказала Джолин.
Бетси не отрывала взгляд от матери. Потом протянула фотографию их семьи.
— Она не вернулась.
— Иди ко мне, Бетси, — позвала Джолин.
Бетси испугалась. Она вцепилась в руку Сета, словно боялась, что ее унесет вихрем. Что же, ее можно понять после того, что случилось за прошедший год. Они все были похожи на Элли из «Волшебника Изумрудного города», которую унес ураган. Какими они будут, когда опустятся на землю?
— Знаешь что, — наконец произнесла Джолин, — давай отвезем Сета домой, а потом мы с тобой поговорим.
— Опять будешь меня обманывать и говорить, что все хорошо? — спросила Бетси.
— Нет, — тихо ответила Джолин. — Я больше не буду тебя обманывать.
Потребовалось больше часа, чтобы вернуться в дом и все уладить. Все это время Джолин вспоминала совет, который дал ей Кит Келлер. Вернитесь домой, к людям, которые вас любят. Пришло время последовать его совету, но, честно говоря, ей было страшно.
Когда Карл, Сет и полицейские наконец ушли, Джолин повернулась к Бетси, которая стояла у края террасы, завернутая в плед.
— Теперь мы можем поговорить?
Бетси кивнула, хотя эта мысль ей явно не нравилась.
Джолин взяла дочь за руку и отвела в гостиную. У дивана Бетси вырвала руку и остановилась. Джолин села. Майкл поцеловал их обеих и пошел наверх.
Джолин слышала скрип ступенек, шаги на втором этаже.
Они остались одни.
— Что ты хочешь сказать? — Бетси отодвинулась от дивана. Щеки ее были все еще румяными от холода, глаза тревожными.
Джолин впервые заметила маленькие розовые жемчужины у нее в ушах и нахмурилась:
— Ты проколола уши?
— Я все думала, когда ты заметишь. Достаточно было только посмотреть на меня.
— Знаю, но…
— Тебя здесь не было. А мне почти тринадцать.
Очередное напоминание о том, что она пропустила в отношениях с дочерью, о теперешних трудностях. Оставшись один, Майкл взял на себя всю ответственность за семью, сам принимал решения. Джолин не хотела оставлять детей, но ей пришлось; в каком-то смысле она бросила их, и Бетси не может ей этого простить.
— Да… — медленно проговорила Джолин. — Меня не было. Мне очень жаль, Бетси.
— Я знаю, что тебе жаль.
— Но ведь это не все, правда?
Бетси отвернулась.
— Я не хочу об этом говорить.
— Иди ко мне, малыш, — тихо сказала Джолин.
Девочка нерешительно шагнула к ней.
— Ближе.
Бетси тряхнула головой.
— Ты злишься на меня за то, что я уехала… и за ранение.
— Без разницы, — пожала плечами Бетси.
Джолин не отвела взгляда, хотя смотреть в глаза дочери было невыносимо.
— Я знаю, что я не та мама, которую ты помнишь и которая тебе нужна. Я знаю, что ты на меня сердишься. Я это заслужила, Бетси. Но не за то, что пошла на войну. Это был мой долг. За то, какой была после возвращения. — Она встала и, стараясь не хромать, подошла к дочери и взяла ее теплую, мягкую ладонь. — Прости, что испугала тебя. И расстроила.
Глаза Бетси заблестели от слез.
— Я читала прощальное письмо Тэми Сету. Ты тоже мне написала такое?
Джолин хотела солгать, ответить: «Нет, конечно, нет, я никогда тебя не оставлю», — но потом вспомнила, что поклялась больше не обманывать дочь и не приукрашивать жизнь.
