— Ладно, — наконец произнесла Джолин и встала.
— Папа еще не вернулся? Сегодня же твой день рождения.
— Скоро приедет. Ты же знаешь, в последнее время он очень занят.
— Папа зайдет ко мне пожелать спокойной ночи?
— Конечно.
Бетси кивнула и снова уткнулась в книгу. Уже в дверях Джолин услышала:
— С днем рождения, мама.
— Спасибо, Бетс. — Джолин улыбнулась. — Мне понравился дневник, который ты мне подарила. Просто замечательный!
Улыбка Бетси была искренней.
Спустившись, Джолин пошла на кухню и убрала тарелки. Ужин — говяжьи ребрышки в красном вине, с чесноком и тимьяном — негромко булькал на плите, распространяя аромат на весь дом. Любимое блюдо Майкла, хотя девочки считали его слишком острым.
Завернувшись в мягкий розовый плед, Джолин налила себе стакан содовой и вышла из дома. Села в видавшее виды плетеное кресло на веранде и закинула босые ноги на кофейный столик, наслаждаясь привычным уютом.
Дом.
Это слово обрело для нее смысл только после встречи с Майклом.
Джолин прекрасно все помнила.
Оставшись одна, она сначала ждала, когда ей помогут. Полиция, адвокаты, учителя. Но очень скоро поняла, что после смерти родителей — как и при их жизни — может рассчитывать только на себя. Однажды зимним утром она встала пораньше, не обращая внимания на холод, пробиравшийся в спальню сквозь тонкие стены, надела свою лучшую одежду — клетчатую шерстяную юбку, акриловый свитер, гольфы и мокасины. Широкая синяя повязка не давала волосам спадать на глаза.
Взяв остатки денег, заработанных в качестве приходящей няни, Джолин отправилась в Сиэтл. Здесь, в адвокатской конторе, она встретила Майкла.
От его красивого смуглого лица и непринужденной улыбки у нее буквально перехватило дыхание. Проследовав за ним в маленький, обшарпанный кабинет, Джолин изложила свою проблему.
— Мне семнадцать лет. Через два месяца будет восемнадцать. Неделю назад в автомобильной аварии погибли мои родители. Социальный работник мне сказал, что до восемнадцати я должна жить с приемными родителями. Но мне никто не нужен. По крайней мере, такая семья точно не нужна. До июня я могу жить в своем доме — потом его заберет банк, — а к тому времени закончу школу и смогу уехать куда захочу. Вы можете сделать так, чтобы меня не отправляли в приемную семью?
Майкл, прищурившись, внимательно разглядывал ее.
— Я помогу тебе, Джолин, — наконец сказал он. Ей хотелось заплакать.
Потом она целый час рассказывала ему приглаженную историю своей жизни. Майкл что-то говорил об адвокатской тайне и о том, что она может ничего не скрывать, но Джолин знала: откровенность тут ни к чему. Она уже давно поняла, что правду следует держать при себе. Узнав, что она росла в семье алкоголика, люди обязательно начнут ее жалеть. А Джолин ненавидела, когда ее жалели.
Когда все было закончено и бумаги подписаны, Майкл сказал:
— Возвращайся через несколько лет, Джолин, и найди меня. Я приглашаю тебя на ужин.
Через шесть лет она вернулась к нему. К тому времени она стала пилотом военного вертолета, а Майкл партнером в юридической фирме отца, и между ними не было ничего общего. Но в ту первую встречу Джолин кое-что в нем разглядела: идеализм, глубоко тронувший ее, и представления о нравственности, совпадавшие с ее собственными. Как и она сама, Майкл отличался усердием в работе и обостренным чувством долга. Он сдержал слово и пригласил ее на ужин. С этого все и началось.
Воспоминания вызвали у Джолин улыбку.
Вдали, на берегу залива, зажглись огни — каждая золотистая точка обозначала притаившийся в темноте дом. Луну закрыли редкие облака, обычно свет ее был гораздо ярче. Погасли последние отблески заката, и стало совсем темно. Джолин посмотрела на часы. Половина девятого.
Почувствовав разочарование, она быстро справилась с собой. Наверное, скоро случится что-то важное. Так бывает в жизни. Идеал не всегда достижим. Майкл скоро приедет.
Но…
В последнее время их несхожие взгляды, похоже, стали брать верх над тем, что у них было общего. Майкл никогда не мог понять ее привязанности к армии. Ради него Джолин оставила действительную военную службу и перешла в Национальную гвардию, но ему и этого было мало. Он слышать не хотел о полетах, об учебных сборах по выходным дням, о сослуживцах. Майкл всегда был противником милитаризма, а с началом войны в Ираке лишь укрепился в своем мнении, стал еще непримиримее. Умолчание, прежде казавшееся таким удобным, сменилось неловкостью. Не имея возможности поделиться с мужем тем, что для нее важно, Джолин чувствовала себя очень одинокой. Раньше она обычно избегала смотреть правде в глаза, но теперь эта правда сидела в кресле напротив.
Джолин встала и вернулась в дом.
Без десяти девять.
Она открыла крышку массивной кастрюли и посмотрела на приготовленную еду. Густой соус начал выкипать, а по краям даже почернел. Зазвонил телефон, и Джолин резко повернулась.
— Алло!
— Привет, Джо. Извини, что опаздываю.
— Опаздывал ты час назад, Майкл. Что случилось?
— Прости. Что тут скажешь? Я заработался и забыл.
— Ты забыл. — Ей бы хотелось, чтобы горечь этих слов не была бы так заметна.
— Я компенсирую.
«Как?» — вертелось у нее на языке. Но какой смысл спрашивать, зачем усугублять? Майкл ведь не намеревался ее обидеть.
— Ладно.
— Я постараюсь приехать как можно скорее, но…
Джолин была рада, что они разговаривают по телефону, — по крайней мере, не нужно улыбаться. Ей вдруг в голову пришла мысль, что в последнее время Майкл даже не пытался скрыть того, что семья — и жена — похоже, отошли у него на второй план. Но Джолин любила его ничуть не меньше, чем в тот день, много лет назад, когда он впервые ее поцеловал.
Время, подумала она, нужно время. Через неделю или через месяц все наладится. Майкл все еще переживает потерю отца. От нее требуется понимание и терпение.
— С днем рождения, — сказал Майкл.
— Спасибо. — Она положила трубку и села за кухонный стол.
В полутемной комнате с семейными фотографиями, сувенирами и мебелью, которую выбирала сама Джолин, она вдруг почувствовала себя одинокой. Сидит, принарядившись, в темноте. Одна.
В дверь постучали. Не успела Джолин встать, как дверь кухни открылась, впуская Тэми с бутылкой шампанского в руке.
— Ты одна?… — удивленно произнесла она.
— Майкл заработался, — сказала Джолин.
— Этого я и боялась. — Глаза Тэми погрустнели, и настроение Джолин окончательно испортилось. — Ладно, — Тэми ободряюще улыбнулась, — не стоит оставаться одной, когда тебе исполняется сорок один. — Она закрыла за собой дверь. — Кроме того, я умираю от любопытства: а вдруг ты начнешь покрываться морщинами прямо у меня на глазах, как Гэри Олдмен в «Дракуле».