Лично я не верила, что шантажист появится, один, по крайней
мере. Встречаться в таком месте с парнем вроде Коли чистое безумие. А если
все-таки появится, то не иначе как с целой армией друзей и товарищей. Впрочем,
и против этого я не особенно возражала, обвинить меня или Колю в убийстве будет
нелегко, а вот хоть одним глазком взглянуть на шантажиста очень даже интересно.
Ведь если он был в момент убийства где-то неподалеку, может, и в самом деле
что-то видел? Что-то или кого-то. Дидонова могли убить действительно случайно,
Мишка парень мутный и вполне способен обзавестись никудышными дружками, а
анонимное письмо к убийству отношения не имеет, какой-то придурок написал его,
а Дидонов носил возле сердца на добрую память.
Однако не очень-то я верила в совпадения, оттого в глубине
души убийство случайным не считала. И очень бы хотела найти убийцу, чтобы
понять, что происходит.
Топчась на одном месте, я докуривала уже вторую сигарету.
Коля заглянул в переулок, прошел метров десять, вернулся и вновь взглянул на
часы.
– Пора бы ему появиться, – проворчал он
недовольно.
Дорога выглядела пустынной, ни одной машины, не считая
лукьяновской. Ее хозяин, кстати, так и не вернулся, растворившись в темноте.
– Может, мне стоит прогуляться? – спросил Коля.
Было заметно, что он нервничает.
– Пойдем, – кивнула я.
Мы достигли кирпичной ограды, прошли вдоль нее метров пять,
когда услышали голос: низкий, хриплый, точно человек изо всех сил старался,
чтобы его не узнали.
– Деньги принес?
Коля замер от неожиданности, а я, сделав по инерции еще пару
шагов, налетела на его локоть и тоже замерла как вкопанная. В себя Коля пришел
довольно быстро. Во всяком случае, когда он отвечал, в его голосе растерянности
не было.
– Допустим, и что?
– Покажи.
– Покажи, что есть у тебя. Мужчина за стеной
разозлился:
– Если не хочешь, чтобы я еще сегодня позвонил в
милицию…
Вдруг он как-то странно взвизгнул и затих, а вслед за этим
мы услышали голос Лукьянова:
– Давайте сюда, там, возле гаражей, можно перелезть
через стену.
Мы бегом припустились к гаражам. Коля подсадил меня на
кирпичную стену, взобрался сам, я повисла на руках, спрыгнула, чертыхнулась,
потому что сделала это неловко, и заковыляла вдоль стены.
– Что с ногой? – спросил Коля, поравнявшись со
мной.
– Ничего, – буркнула я.
Мы оказались во дворе какого-то здания – окна первого этажа
заколочены, справа кузовы машин, что-то похожее на свалку. Я немного
поднапрягла память и сообразила, что мы, судя по всему, на территории, принадлежавшей
химкомбинату. Лет пять назад после пожара его перенесли за черту города, и что
здесь теперь – должно быть, и хозяевам неведомо.
Сюда доходил свет фонаря от перекрестка, и в этом свете я
увидела Лукьянова, он стоял, слегка согнувшись вперед, а у его ног что-то
шевелилось и издавало звуки, похожие на повизгивание.
Через минуту я смогла разглядеть парня лет двадцати пяти. Он
размазывал по лицу кровь из разбитого носа и выглядел крайне несчастным.
– Тебе сразу шею свернуть, придурок, или расскажешь,
кто тебя надоумил вымогать деньги? – ласково спросил Лукьянов. При этом
становилось совершенно ясно, что насчет шеи он не шутит и действительно свернет
ее, если посчитает нужным.
– Сволочь, – буркнул парень с неизвестно откуда
взявшейся отвагой.
Лукьянов ударил его ногой, вроде вполсилы, но парень
запрокинулся на спину и взвыл так, что я поежилась.
– Кончай его колошматить, – встряла я, впрочем, не
особо рассчитывая на благодарность. Так и вышло.
– Я тебя знаю, – сказал поверженный парень. –
Шлюха паршивая.
– Вот к чему приводит демократия, – посетовал
Лукьянов и навернул ему еще раз, после чего парень вошел в разум и заговорил
неохотно, но доверительно:
– Мне деньги нужны. Срочно. Если не верну долг ко
вторнику…
– Сочувствую, – сказала я и, кивнув на Колю,
спросила: – А он здесь при чем?
Коля между тем наклонился к парню, разглядывая его
физиономию, залитую кровью. Поглядев, он хмуро сообщил:
– Он работает у Купреева.
– В том самом теннисном клубе? – спросила
я. – Гомиков тренируешь?
– Да пошла ты!.. – рявкнул парень, неизвестно с
какой стати обидевшись за гомиков.
– Он бармен, – уточнил Коля.
– Может, все-таки расскажешь, как дошел до жизни
такой? – встрял Лукьянов. – У меня руки чешутся свернуть тебе шею.
Напоминание о шее возымело свое действие, парень нахохлился,
затравленно посмотрел на всех по очереди и после двух пинков начал излагать.
– Я видел, как Купреев у Мишки ключи спер, а потом
отдал вот этому. – Он кивнул на Колю. – Его я знаю, видел шоу…
Спартак хренов… И знаю, что он тебя трахает. – Тут кивком удостоили
меня. – А сегодня узнал, что Дидонова грохнули у Мишки на квартире.
– Откуда узнал?
– Купрееву позвонили.
– Кто позвонил?
– Откуда мне знать. Мужик какой-то, Купреев его Романом
Константиновичем называл.
– Как ты смог подслушать разговор?
– А он не на мобилу звонил, а в бар, Купреев кофе пил,
а в баре телефон запараллелен, я и слышал.
– Похоже, этот мальчик очень любопытен, – хмыкнул
Лукьянов. – Любишь подслушивать? – Ответом его не удостоили.
– Дальше излагай, – поторопила я.
– Чего излагать, все же ясно. Статейка в газете, этот
боров к Купрееву приходил, тот ключи стащил, и вот вам трупы.
– И ты решил на этом заработать? – хмыкнула
я. – Вот уж ума-то нет.
– Посмотрел бы я на тебя, – обиженно начал он.
Лукьянов отвесил ему пинка, и парень замолчал, сурово
насупившись.
– Ты всерьез думал, что получишь деньги? – не
унималась я. Отвечать он не стал.
– Вот придурок, – с досадой плюнул Коля, должно
быть, вспомнив, как был напуган после звонка шантажиста.
– Я записку оставил, – огрызнулся парень. –
Так что, если вы меня убьете…
– С ума сойти, – развел руками Лукьянов. –
Какой предусмотрительный.
