– Не можешь добраться до дома? – хмыкнул он.
– Хуже, менты прохода не дают.
Виталий у нас долгое время работал под чутким руководством
Лялина, оттого соображать научился быстро, а сообразив, что к чему, действовать
еще быстрее. Через двадцать минут в поле нашего зрения появилась еще одна
машина, из нее выскочил Виталий и бросился к милиционерам. Минут пять они
что-то увлеченно обсуждали, после чего обе машины исчезли, то бишь скрылись на
приличной скорости за ближайшим поворотом.
– Путь свободен, – косясь на Колю, заметила я. Он
передернул плечами, то ли от холода, то ли парню просто было не по себе. Это
вполне понятно: мне тоже не по себе, практически всегда. – Ну, что,
потопали, – сказала я без намека на энтузиазм, и мы направились к
подъезду.
Дверь была снабжена кодовым замком, но открыть ее оказалось
очень просто, цифры на трех кнопках стерлись от частого употребления.
Квартира была на втором этаже. Мы поднялись, и я позвонила в
дверь, на всякий случай использовав носовой платок, чтоб не оставлять
отпечатков. Настроение Коли это не улучшило. Мне тоже. Я услышала мелодичную
трель за дверью, но как только отпустила кнопку, пала тишина. Ни шагов, ни
шороха. Открывать нам не собирались. На площадку выходили двери трех квартир,
конечно, время позднее, и нормальные люди уже спят, но ведь и ненормальные
встречаются. Короче, здесь задерживаться не стоило. Поняв меня без слов, Коля
достал ключи, открыл дверь, практически не производя шума, и первым вошел в
прихожую.
Квартира была небольшой, двухкомнатной, и в ней царила такая
тишина, что у меня мороз пошел по коже. Я прикрыла дверь, а потом потянула ее
на себя, чтобы захлопнулся замок, уже предполагая, что нас ждут сюрпризы, а их,
как известно, лучше встречать с прикрытым тылом, то есть запертой дверью.
– Мишка, – позвал Коля зловещим шепотом, хотя мог
и не стараться, ясно, что в квартире никого или ответить не могут.
Дидонов точно не мог. Он лежал поперек кровати, голый,
жалкий. Голова нелепо запрокинута, похоже, прежде чем удушить, его изрядно
поколотили. Глаза открыты, и выглядело все это страшно. Коля побледнел и
прикрыл рот ладонью, но смог с собой справиться, правда, привалился к стене,
чтобы удержаться на ногах.
– А где Мишка? – спросил он испуганно.
– Где-нибудь здесь, – пожала я плечами.
– Почему здесь? Я бы на его месте…
– Ты всерьез думаешь, что это его работа? – Я
пожала плечами.
В гостиной царил образцовый порядок, а вот кухня выглядела
значительно хуже, грязная плита, посуда в мойке, но главное, конечно, сам
хозяин. Мишка полулежал, привалившись к стене, вокруг шеи бечевка, продернутая
за трубу батареи. Лицо синее, глаза выпучены, в уголке рта капельки крови.
– Господи, – сказал Коля, в его голосе слышалось
страдание, он не привык к подобным зрелищам. Я присела рядом с трупом,
предупредив своего друга:
– Не вздумай здесь что-либо трогать. Впрочем,
предупреждение было излишним, он даже в кухню войти не решился, стоял в дверях
и боролся с тошнотой.
– Они чего-то не поделили, Мишка убил его, а потом с
перепугу… – изрек Коля по прошествии времени. Я продолжала разглядывать труп.
– Да, у гомиков такое встречается. Ревность, то-се…
Я поднялась и прошла в спальню. Обувь мы по моему настоянию
сняли и ходили в носках.
Костюм Дидонова висел на плечиках на ручке шкафа, я быстро
вывернула карманы. В нагрудном – листок бумаги, кто-то вывел печатными буквами,
наплевав на синтаксис: “Твоя поганая газетка у нас в печенках. Кровью умоешься,
урод, за эти статейки”. Я присвистнула, этого мне показалось мало, и я покачала
головой, не зная, как еще выразить недоумение и непонимание, после чего сунула
листок себе в карман.
Пятнадцатиминутный осмотр больше ни к чему интересному не
привел. Я поспешила удалиться из этой обители смерти. Правда, для начала позвонила
Виталию.
– Свободно, – бодро отрапортовал он, и мы покинули
квартиру, а затем и подъезд. Милицейской машины не было видно, зато Виталий был
на страже. Заметив нас, он вышел из кабины. – Ну, что? – спросил он
тихо, и я доложила:
– Два трупа.
– А кем они были раньше?
– Один Дидоновым. Знаешь такого?
– Еще бы. А второй его дружок или все-таки подружка?
Я хмыкнула:
– Не можешь не выпендриться, обязательно надо намекнуть
на свое всезнайство.
– Работа такая.
– Ты насчет выпендрежа?
– Насчет всезнайства.
– Что там менты?
– А что менты? Выполняют ответственное поручение.
– Коли ты с ними познакомился, вникни в их проблемы и
узнай, отчего они облюбовали в эту ночь данное место. Личное желание или им
подсказал кто? Далее, узнай, как долго они здесь прохлаждались и не заметили ли
чего интересного? К примеру, двоих парней. Чем скорее все узнаешь, тем лучше.
– Ясно. Побегу выполнять.
Виталий сел в свою машину, а мы побрели к гастроному. На
свежем воздухе Коля пришел в себя и даже начал соображать.
– Ты сказала – двоих парней… – косясь на меня едва ли
не со страхом, спросил он.
– Убийц было по меньшей мере двое.
– Убийц?
– Чтобы удавиться на батарее… Короче, Мишка явно был к
этому непригоден. Весь этот маскарад гроша ломаного не стоит и рассчитан на
дилетантов, каковой я не являюсь, говорю это без ложной скромности. Кто-то
занимался Дидоновым, пока второй убийца держал Мишку. Думаю, парня просто
оглушили, потом влили в него бутылку коньяка, а потом…
– Но кому это надо? – спросил Коля, теперь в его
голосе слышался откровенный страх.
– Вот и я голову ломаю.
– А записка?
– Записка – глупость несусветная.
– Но…
– Говорю, глупость, и отстань.
И тут он меня удивил, резко повернулся, схватил за плечи и
тряхнул так, что голова моя едва удержалась на ее законном месте.
– Послушай, – перешел он на зловещий шепот. –
Мне это не нравится…
– Ты с башкой-то поаккуратней, – попросила
я. – Чего ее трясти попусту. Хочешь высказаться – милости просим, я всегда
открыта для восприятия, являясь слугой народа практически с детства.
– Врезать бы тебе, – сказал Коля с печалью.
