Женщина сделала отрицательный знак головой, но на последних словах голос изменил Марианне, она побледнела и откинулась назад. Незнакомка сдвинула брови и живо встала.
– Ты еще хочешь пить?
– И есть…
– Тогда подожди… расскажешь потом!
Немного позже Марианна, подкрепившись холодной рыбой, козьим сыром, хлебом, бокалом необычно пьянящего вина и кистью винограда, вернулась к жизни и была в состоянии удовлетворить любопытство своей хозяйки, насколько это можно будет сделать, избежав новых неприятностей.
Эта женщина была гречанка, жила на захваченной турками территории, и ее послали к этим самым туркам, чтобы восстановить дружеские связи между их странами. Марианна какое-то время колебалась, не решаясь начать свой рассказ, затем задала встречный, вполне естественный вопрос, чтобы выиграть еще немного времени для размышлений.
– Будьте так добры, – попросила она тихо, – вы не можете хотя бы сказать, где я нахожусь? Я не имею об этом ни малейшего понятия…
Но женщина и не подумала ответить.
– Откуда ты приплыла на своей лодке?
– С корабля, который направлялся в Константинополь и бросил меня в открытом море перед рассветом три дня назад, должно быть, – вздохнула Марианна. – Предыдущим утром мы обогнули Киферу…
– Какой стране принадлежит этот корабль? И что ты сделала, чтобы тебя так бросили в море… в одной рубашке?
Голос женщины был полон подозрения, и Марианна с отчаянием подумала, что в ее истории было действительно что-то сногсшибательное и в нее трудно поверить. Тем не менее у правды всегда больше шансов попасть в цель, чем у самой ловко придуманной басни.
– Корабль американский. Бриг из Чарльстона в Южной Каролине. Капитан… Язон Бофор!
Она с трудом произнесла это имя, и при этом что-то вроде рыдания вырвалось из ее груди, но оно неожиданно смягчило строгие черты женщины. Ее густые брови, такие черные, словно покрашенные китайской тушью, приподнялись.
– Язон? Красивое греческое имя у американца!.. Но ты, похоже, страдаешь из-за него: значит, ты Медея этого Язона?.. И это он бросил тебя в море?
– Нет… не он!
Протестующий крик вырвался из самого сердца Марианны, которая, внезапно взволновавшись, продолжала угасшим голосом:
– На корабле вспыхнул мятеж… Язон, без сомнения, арестован… может быть, убит, и мои друзья вместе с ним!
Тогда, опуская пережитую в Венеции личную драму, которая только добавила бы неправдоподобия ее положению, она начала рассказ о трагически завершившемся для нее плавании «Волшебницы». Она рассказала, как Лейтон, желая захватить корабль, который он наметил для работорговли, сделал все, чтобы восстановить Язона против его подруги, как ему удалось, насколько она представляла себе ход событий, осуществить этот захват, как, наконец, он оставил ее без средств к существованию и надежды на помощь в открытом море. Она высказала, заканчивая, свои опасения относительно судьбы тех, кто остался на борту: ее друг Жоливаль, Гракх, Агата и также Калеб, подвергшийся истязанию за попытку избавить корабль от злобного демона.
Без сомнения, она вложила в свои воспоминания о пережитых ею трагических днях достаточно страсти и искренности, ибо по мере того, как она говорила, сомнение постепенно исчезало с лица женщины, уступая место любопытству. Скрестив длинные ноги, поставив локоть на колени, а подбородок на ладонь, она слушала с явным интересом, но в глубоком молчании. И когда Марианна, уже встревоженная этим молчанием, робко спросила:
– Разве… это не кажется вам чересчур необычайным? Я прекрасно понимаю, что моя история похожа на роман… однако клянусь вам, все это правда!
Женщина только пожала плечами.
– Турки говорят, что у правды есть крылья и никто не властен над нею… Твоя звучит удивительно… как любая правда. Но успокойся, мне приходилось слышать истории еще более удивительные, чем твоя! Тебе остается сказать мне твое имя… и что ты собиралась делать в Константинополе…
Трудный момент наступил, момент выбора, который мог иметь тяжелые последствия. С самого начала этого разговора Марианна сомневалась, стоит ли называть свое подлинное имя. Она думала взять другое, объяснить свое пребывание на американском судне как бегство увлекшейся женщины, желающей оставить между ее преступным счастьем и гневом мужа по возможности большее расстояние, но, по мере того как, рассказывая, она всматривалась в строгое лицо своей хозяйки, она испытывала все большее отвращение к необходимости преподнести ей любовную историю, которую та может найти мерзкой. К тому же Марианна знала о своем неумении лгать, тем более трудно сделать это перед таким дышащим честностью лицом. Даже простая скрытность ей плохо удавалась: недавнее крушение ее любви было тому ярким доказательством.
Неожиданно она вспомнила слова Франсуа Видока, сказанные им, когда они возвращались вместе с берегов Бретани:
«Наша жизнь, мой дорогой друг, – это огромный океан, усеянный рифами. Мы должны в любой момент ждать крушения. Лучше всего приготовиться к нему. Тогда появляется шанс выйти из него живым».
Риф был здесь, перед нею, скрытый за высоким непроницаемым лбом, за загадочными чертами… Марианна подумала, что ей больше нечего бояться, кроме гипотетической мести, и решила идти напролом. Последствия после всего не имели больше никакого значения, и если эта женщина посчитает ее своим врагом и убьет ее, это не будет большой катастрофой. И без обиняков она заявила:
– Меня зовут Марианна д’Ассельна де Вилленев, княгиня Сант’Анна, и я направляюсь в Константинополь по приказу императора Наполеона, моего властелина, чтобы убедить султаншу, которая является в какой-то степени моей кузиной, разорвать союз с Англией и восстановить дружеские отношения с Францией, и продолжать войну с Россией! Теперь, мне кажется, вы знаете все!..
Результат этого откровенного признания был удивительный. Женщина мгновенно встала, сильно покраснела, затем постепенно обрела прежнюю бледность. Она с изумлением смотрела на спасенную, открыла было рот, но не произнесла ни звука, затем повернулась кругом и направилась к двери, словно она внезапно почувствовала слишком большую ответственность и предпочла избежать ее. Но голос Марианны заставил ее остановиться.
– Я должна заметить, что сказала все, что вы хотели знать, а вы до сих пор не ответили на вполне естественные вопросы, которые я уже дважды вам задавала: где я нахожусь?.. И как вас зовут?
Женщина полностью повернулась и устремила на Марианну взгляд своих черных, ставших как будто еще больше глаз.
– Это остров Санторин, в прошлом Тира, самый бедный из греческих островов, где сегодня не знаешь, будешь ли жив завтра, или даже вечером, потому что он стоит на подземном огне. Что касается меня… ты можешь называть меня Сафо! Здесь меня знают под этим именем…
И, не добавив больше ни единого слова, странная особа торопливо покинула комнату, но тщательно заперла за собою дверь. Заранее смирившись с этим новым видом тюрьмы, Марианна пожала плечами, снова взяла забытый Сафо пеплум, закуталась в него, затем, растянувшись на козьей шкуре, решила восстановить свои силы глубоким сном. Теперь жребий брошен. Продолжение зависит не от нее!
