— Завтра вечером.
— Тогда так: встретимся завтра здесь же, часиков в… — Берл задумался. Утром он собирался заскочить в «Колумб». — Часика в два дня. Годится?
Колька скептически сощурился:
— И что будет завтра в два часа дня, чего нету сегодня в восемь вечера?
— Я ж тебе говорю, — сказал Берл. — Дай мне подумать о чем-нибудь конкретном. Не хочу снова обещать тебе вообще. А для конкретного дела нужно время и план. Считай, что я тебе должен. О'кей?
— Ладно, — пожал плечами Колька. — Как скажешь. Я тебя за язык не тяну. Завтра в два на этом же месте.
Он повернулся и, пересекая набережную, пошел к лестнице, ведущей в веселые, полные пива и людей переулки Старого города.
Берл смотрел вслед его невысокой, ладной, щупловатой на первый взгляд фигурке и качал головой. Как можно было забыть? Стыдоба-то какая… Он тщательно обдумал свои возможности. Сегодня вечером так или иначе запланирован телефонный разговор с Мудрецом.
* * *
Беседа с Мудрецом прошла на удивление гладко. Начальник звучал как-то странно… рассеянно, что ли? Правда, сначала все шло, как обычно. Обрадовавшись неожиданному успеху с выслеженным домом, Мудрец тут же стал требовать от Берла обещания ничего пока не предпринимать самому. В этом был свой резон: столь тонкое дело, как слежку за серьезными профессионалами, необходимо поручать хорошо оснащенным специалистам. Берл, имея в виду свой далеко идущий план, обещания давать не стал, а перевел разговор на Стива. В этом месте старик, по логике вещей, должен был брюзгливо попенять своему строптивому подчиненному за недопустимый уход от темы, на что у Берла имелось в запасе несколько довольно перспективных вариантов ответа. Но, к его радостному изумлению, Мудрец промямлил что-то вроде «я не вижу в этом проблемы» и тут же вернулся к двухэтажному дюссельдорфскому дому.
— Подождите, Хаим, я хочу удостовериться, что правильно вас понял, — уточнил Берл, не веря своему счастью. — Вы действительно санкционируете помощь Стива по моему личному вопросу?
Мудрец устало вздохнул в трубку.
— Молодой человек, вы меня за дурака считаете? Уже по вашему охотничьему тону можно было вообразить, какие силки и засады вы заготовили, чтобы загнать меня в ловушку… Что ж удивительного в том, что я предпочел попасть туда сразу, минуя предварительные мучения?
— Вас не проведешь… — рассмеялся Берл. — Я ваш должник, Хаим. Спасибо.
— Теперь вы не полезете, куда не надо?
— Ни за что!
— Когда вы возвращаетесь?
— Думаю, завтра же… так что, до скорой встречи! — Берл ждал ответных прощальных слов, знаменующих конец разговора, но их все не было. Старик молчал, как-то неуверенно поскрипывая и покряхтывая на другом конце провода.
— Хаим?.. — осторожно позвал Берл. — Что-нибудь случилось?
— Видите ли, Майк, — тихо сказал Мудрец, обращаясь к Берлу по его временному имени. — Есть новые сведения по истории находящегося у нас предмета. Я только сегодня получил окончательное заключение. Вы не представляете, как трудно в наши дни найти настоящего эксперта…
— Ну и?..
— Клеймо фальшивое, — закончил Мудрец так же тихо.
— Фальшивое? — Берл не поверил своим ушам. — Вы имеете в виду, что изготовитель не тот, что указан на клейме? Но зачем?
Мудрец снова устало вздохнул.
— В том-то и дело, что изготовитель тот. Даже еще более «тот», чем мы полагали. А вот год — не тот. Предмет изготовлен на шесть лет позже.
Берл помолчал, переваривая новость. Ну и что? Какая, собственно, разница? Он никак не мог понять, отчего старик так потрясен новыми обстоятельствами, связанными со слитком.
— Хаим, честно говоря, я не очень понимаю, что это меняет, — признался он. — Хотите объяснить сейчас или при встрече?
Они разговаривали, используя кодирующие насадки, но, тем не менее, по-настоящему важная информация телефонному кабелю не доверялась. Мудрец помолчал. Чувствовалось, что он колеблется.
— При встрече, — сказал он наконец. — Будьте осторожны, мой мальчик. Им действительно есть что скрывать. До свидания.
Берл повесил трубку уличного телефона, пребывая в превосходном расположении духа. Даже легкое недоумение по поводу последней части разговора не могло испортить общего чудесного впечатления от прошедшего дня. Даже с колькиным делом все оборачивалось самым замечательным образом. Конечно, события далеко не первой свежести — как никак четырнадцать лет прошло, но при умелом подходе раскапывают и не такое. В общем, теперь можно давать Кольке обещание с чистым сердцем. В детали его, конечно, посвящать ни к чему… пусть себе полагает меня грузином, так оно намного удобнее. Грузин со связями — чем плохо?..
Берл вернулся в гостиницу, лег и заснул моментальным сном хорошо поработавшего человека. Под утро ему приснился Колька. Колька стоял на платформе глухого таежного полустанка и курил, щурясь на верхушки елей. Полустанок был совсем крохотный — так, будка с окошечком кассы; да и платформа-то скорее напоминала короткий настил на полтора вагона, дощатый такой настил, с зелеными прослойками мха между сырыми от недавнего дождя досками. И все вроде бы было в порядке — и будка, и платформа, и тайга, и Колька с дымящейся сигаретой, и даже кто-то неясный шевелился в окошечке кассы, но Берл каким-то образом абсолютно точно знал, что чего-то не хватает, чего-то очень важного, просто даже жизненно необходимого.
— Да все пучком, кацо, — насмешливо сказал Колька, выпуская облако дыма. — Что ты суетишься? Есть поезда, с которых не сойти.
— Как же так, Коля? — удивился Берл, поняв, наконец, чего ему не хватает. — А где же сам поезд? А? Поезда-то нету!
Но тут из окошечка кассы высунулся старик Брайтнер и заорал, как сумасшедший попугай:
— И не будет! Не будет! Езжайте в Гонолулу! В Гонолулу!
* * *
В туристическое агентство «Колумб» Берл отправился после десяти. Собственно говоря, все свои дела в Дюссельдорфе он уже закончил. Оставалось встретиться с Колькой, и можно было со спокойным сердцем отправляться в аэропорт. Слиток и аппаратура лежали в камере хранения на железнодорожном вокзале, ожидая соответствующего курьера. Команда для слежки за домом прибывала сегодня же вечером. Встречаться с ними Берл не собирался — у них своя специализация, у него своя… Мудрец не любит лишних пересечений. Зачем же тогда «Колумб»? Скорее всего, Берлу не давала покоя вчерашняя картина старика-турагента, бессильно обмякшего на скамейке в гуще ежедневного кенигсаллейного карнавала. Отчего-то хотелось выяснить — что с ним? Жив? Мертв?
Отчего хотелось? А черт его знает… видимо, для полноты картины. Берл не любил оставлять за собой неясности там, где, не затрачивая особых усилий, можно было восстановить картину во всей ее полноте. В конце концов, никогда не знаешь, какая именно деталь пригодится тебе в будущем. Существовало и еще одно, не менее важное соображение. Судьба турагента могла служить ясной индикацией дальнейших намерений противника. Убийство, например, означало бы стремление обрубить концы, спрятаться, уничтожить последнюю связь со злополучным слитком. Если же, наоборот, Берла встретит живой и невредимый старик Брайтнер, то это будет свидетельствовать о желании продолжить игру… ну, скажем, назначить нахальному шантажисту встречу с сюрпризом или начать торговлю, или еще что-нибудь в том же духе.
