– Ее подруга говорила, что ей было пятнадцать лет, когда она попала в Нью-Йорк. Думаю, исходя из портретного сходства и совпадения дат, можно считать, что Дейзи и есть ваша дочь.
Гиллеспи молчал. Франческа понимала, что ей придется надавить на него, у нее нет времени ждать. Его жена еще даже не знает, что Дейзи – Оноры – больше нет.
– Да, это Онора, – наконец произнес судья. – На снимке определенно моя дочь. В доме есть портрет, на писанный к ее пятнадцатилетию, всего за два месяца до побега. Вы его увидите.
Франческе было необходимо поговорить и с остальными членами семьи.
– С удовольствием, ваша честь.
Внезапно Гиллеспи посмотрел ей прямо в глаза.
– Я хочу, чтобы вы узнали, кто сделал это с моей дочерью! – воскликнул он. – Убийца должен быть отдан в руки правосудия.
– Он обязательно предстанет перед судом, не беспокойтесь, – заверила его Франческа. – Сэр, я понимаю ваше горе, но у меня еще много вопросов, которые я не могу не задать, если действительно хочу найти преступника. Убийство было совершено в приступе ярости. Некто, она или он, хорошо знакомый с Дейзи, желал ей смерти, был так зол на нее, что смог убить. Боюсь, что расследование предстоит вести очень деликатно.
– Понимаю вас, – кивнул судья. – Вы сказали он или она? Полагаете, ее могла убить женщина?
Франческа задумалась. Следовало учитывать и то, что Гиллеспи не знал, что Онора стала Дейзи. Значит, он не знал, что она стала проституткой, до того момента, когда Франческа показала ему газету, и не знал, что у нее была любовница. В любом случае она испытывала к этому человеку огромное сочувствие, независимо от того, знал ли он о судьбе дочери. Не возникало сомнений, что он любил Онору и очень страдал.
– Мисс Кэхил, мне кажется, вы сомневаетесь – или вынуждены что-то скрывать? Что же?
Весьма проницательно.
– Совсем немного, – с грустью признала Франческа. – Я бы хотела, чтобы прежде вы разделили горе со своей семьей и лишь потом узнали детали, установленные во время следствия, но факты эти порой шокирующие, а пресса с удовольствием их печатает. Если вы будете внимательно читать нью-йоркские газеты, а я уверена, вы это делаете, то рано или поздно натолкнетесь на эти неприятные факты. Вам будет сложно их понять. Возможно, вам сейчас лучше отправиться домой и побыть с семьей. Мы можем продолжить завтра.
Гиллеспи медленно встал из-за стола.
– Я должен знать, что вы скрываете. Я хочу услышать, что это за так называемые факты.
Франческе не очень хотелось ждать до завтра возможности получить ответы; слишком многое поставлено на карту.
– Как вы поняли из газетной статьи, Дейзи – Онора – была проституткой.
– Проституткой, – тихо повторил за ней судья так, словно слышал это слово впервые. – Что вы хотите этим сказать, мисс Кэхил?
– Дейзи была очень дорогой проституткой и доступной лишь избранному кругу женщиной. Ваша честь, по какой причине она могла избрать подобный образ жизни? Ведь она могла жить в комфорте и иметь положение в обществе?
В кабинете стало так тихо, что Франческе показалось, будто она слышит удары собственного сердца.
– Бог мой, я не представляю.
Франческа не смогла объяснить странное выражение его глаз.
– Но ведь что-то заставило ее? – настаивала она.
– Какое это имеет отношение к чудовищному убийству? – выкрикнул Гиллеспи.
– Не знаю, – призналась Франческа. Пожалуй, будет лучше рассказать ему о Роуз в другой раз. И не следует упоминать, что ее жених был тем самым мужчиной, что содержал Дейзи.
– Это убьет мою жену, – печально произнес Гиллеспи. – Марта была единственным якорем спасения для меня все эти годы. Она достаточно выстрадала, когда Дейзи исчезла. А сейчас? Не представляю, как она все это перенесет. А моя вторая дочь, Лидия, боготворила старшую сестру, это будет для нее большим ударом. Мы должны забрать Дейзи домой. – Он не сдержался и заплакал. Но ведь ему уже известно, какую жизнь вела Дейзи, и он тоже может стать подозреваемым.
– Ваша честь, я уверена, вы сможете забрать тело Дейзи домой. Ваша жена все узнает, даже если вы попытаетесь что-то от нее скрыть. История будет во всех газетах.
– Нет! – Гиллеспи поднял руку. – Я скажу ей, когда придет время.
– Была ли миссис Гиллеспи в доверительных отношениях с дочерью?
Мужчина старался успокоиться.
– Разумеется, они были в близких отношениях.
Очень близких. Она обожала Онору, как и я, и ее сестра. Онора была само совершенство во всем. – Судья замолчал. – Я хочу увидеть дочь, – сказал он после паузы.
Франческе эта мысль показалась интересной. Будет лучше привезти Гиллеспи в Нью-Йорк, где его сможет допросить Брэг. Хорошо бы с ним поехала вся семья.
– Думаю, полиция захочет получить ваши показания, сэр. У меня как раз есть расписание поездов.
Он отмахнулся:
– Я так давно живу в городе, что уже наизусть знаю время отхода поездов. – Он повернулся к окну. – Мне необходимо зайти домой и сообщить Марте, что наша дочь мертва. Бог мой, как это могло произойти? Почему она от нас сбежала?
– Вы сказали, она не оставила даже записки?
– Нет. Просто уехала. Сначала мы волновались, решили, что ее похитили прямо из постели. – Он запнулся, но продолжал: – Она была удивительная, мисс Кэхил, такая грациозная, остроумная, добрая, красивая. Все ее очень любили. У нас были такие планы. На следующий год она должна была появиться в обществе, а потом стать блестящей светской дамой. Несомненно, в Оноре было нечто особенное.
Франческа представила Дейзи юной девушкой и поняла, что Гиллеспи не преувеличивает.
– Но ведь должны быть весомые причины, чтобы уехать из дома. Возможно, об этом знает ваша жена или дочь?
– Прошло много лет. Какое это имеет отношение к произошедшему? – Судья опять сорвался на крик.
– Возможно, никакого, но может случиться, что и самое прямое. В сложившейся ситуации я обязана рассматривать все существующие варианты. – Франческа помолчала, давая возможность обдумать ее слова. – Я понимаю, полиция не рассматривала версию похищения?
Он отвернулся.
– Ваша честь?
– Вечером она легла спать как обычно, а утром ее уже не было. Лидия обратила внимание, что она взяла сумку с одеждой и драгоценностями. Тогда мы поняли, что это не похищение, мисс Кэхил.
– Вы не вызывали полицию?
– Мы очень переживали, что дочь ушла. Я не хотел, чтобы вокруг моей жены и дочери разразился скандал.
Так ли это? Или он хотел сам избежать скандала – решил сохранить свою репутацию, отказавшись от поисков дочери?
– Мы даже предполагали, что она сбежала с молодым человеком, хотя и я, и Марта были уверены, что она ни с кем не встречалась. Лидия нас заверила, что в жизни Оноры не было мужчины.
