Она любит сестру и не может позволить, чтобы ее жизнь сгорела в этом огне.
Конни подошла к Харту, ощущая невероятию дрожь во всем теле. Она положила сумочку на маленький столик и коснулась рукой в перчатке плеча Харта.
– Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такую потерю. Я вам очень сочувствую, Харт.
Он резко повернулся, удивленный ее словами. Темные глаза сузились.
– Что вы делаете?
Конни опешила:
– Хочу помочь.
– Или соблазнить меня? – В голосе была злость и презрение.
Конни была настолько шокирована, что слова застряли в горле. Она прикрыла рот ладонью. Ситуация казалась ей немыслимой, и Конни рассмеялась, скорее, от нервного перенапряжения.
– Колдер! Моя сестра влюблена в вас! А я люблю Нейла! Я просто хотела вам помочь. – Она опять рассмеялась и, обессилев, залилась слезами.
Харт молча смотрел, как слезы катятся по ее лицу, и, наконец, произнес уже без прежней злости:
– Женщины никогда не предлагали мне ничего, кроме их тел, леди Монтроуз. За исключением вашей сестры, разумеется. Так что простите мне неспособность оценить вашу доброту.
Она подняла на него заплаканные глаза. Кажется, он говорит искренне. Он странный, не способен понять душевный порыв и поверить в искренность. Она поняла, что «странный» в данном случае неподходящее слово. Харт невероятно циничен – это делает их с Франческой непохожими, как день и ночь. Как могла Франческа завязать отношения с таким человеком?
– Я вас понимаю, – кивнула она. – Ничего страшного. Колдер, я понимаю, сейчас не самое удачное время, но я беспокоюсь за сестру.
Харт, словно не слыша ее, медленно прошел к столу. Порывшись в карманах пиджака, висевшего на спинке кресла, он достал носовой платок, подошел к Конни и протянул его.
Она с благодарностью приняла его и промокнула глаза.
– Зачем вы пришли?
– Я знаю, вы хорошо относитесь к Франческе. Может быть, вы даже влюблены. Я была так рада за вас – за вас обоих. – Конни молила Бога, чтобы Колдер понял, что она пытается сказать.
Харт молча ждал.
Она сглотнула и продолжала:
– Колдер, я не могу спокойно наблюдать, как моя сестра становится изгоем общества. Если она дорога вам, если вы испытываете к ней какие-либо чувства, вы обязаны расторгнуть помолвку, чтобы ей не пришлось гореть в огне скандала вместе с вами.
Конни казалось, что на его лице она видит печаль, ярость и растерянность, все эмоции одновременно.
– Вы опоздали, – произнес он после некоторой паузы. – Я уже разорвал помолвку. Ваша сестра свободна.
Харт прошел к дверям, распахнул их, с явным намерением уйти.
Конни физически ощущала его боль, ей даже стало трудно дышать. Она подхватила ридикюль и поспешила к выходу. Она осмелилась остановиться рядом с Хартом, хотя внутренний голос подсказывал скорее бежать отсюда.
– Франческа всегда говорила мне, что вы очень хороший человек. Спасибо, Колдер, спасибо за желание защитить мою сестру.
В глазах Харта сверкнула молния.
– Уходите, – процедил он.
Конни поспешила спастись бегством.
В Олбани было холодно. Пока Франческа и Джоэл ехали в открытой коляске кеба, она не раз пожалела, что не взяла пальто. Хотя небо было безоблачным и ярко светило солнце, пейзаж выглядел весьма уныло, дорога была грязной, а по свидетельству говорливого кучера, вчера вечером шел снег.
– Сегодня тоже может пойти, – добавил он и, повернувшись, улыбнулся Франческе, обнажив торчащие через один зубы. – Пальто бы вам пригодилось.
– Да, я уже об этом думала. Как далеко нам ехать? – Дорога по-прежнему шла мимо пастбищ и ферм, по обеим сторонам дороги паслись черно-белые коровы.
– Еще миль пять. Город очень вытянутый, но все важные места рядом друг с другом.
Франческа вскоре знала, что городской суд расположен в районе административных зданий. Через несколько минут они оказались в квартале небольших двух– и трехэтажных домов, окружавших несколько кирпичных особняков, построенных веком ранее. Опрос проходящих мимо джентльменов показал, что кабинет судьи находится на втором этаже. Франческа и Джоэл поднялись по ступенькам, им навстречу попадались мужчины – все как один с портфелями в руках. В просторном фойе с колоннами, образующими ротонду, Франческа увидела множество закрытых дверей. Очевидно, одновременно слушалось несколько дел. Подняв голову, она увидела проходившего по бельэтажу мужчину. Они прошли к широкой деревянной лестнице. Франческа надеялась, что судья Гиллеспи свободен.
Через некоторое время они нашли его кабинет, на что указывало имя, выбитое на латунной табличке. Франческа велела Джоэлу подождать ее в коридоре. Дверь ей открыл клерк с седеющими волосами и в очках.
– Я хотела бы видеть судью Гиллеспи, – уверенно сказала она.
Мужчина удивился:
– Не припомню, чтобы у судьи была назначена на сегодня встреча, мисс.
Франческа прошла за ним в небольшую комнату, где располагался стол помощника и небольшой диван у стены. Массивная дверь темного дерева, ведущая в кабинет судьи, была закрыта.
– Нет, мне не назначено, но я полагала, что судебные заседания продлятся до позднего вечера. Судья не на слушании?
– Нет, но вас не примут без предварительной договоренности. Могу предложить вам время на следующей неделе.
Франческа улыбнулась и протянула помощнику свою визитную карточку.
– Боюсь, меня это не устроит, и судья примет меня сейчас. Я расследую убийство и специально приехала из Нью-Йорка. Более того, я работаю в сотрудничестве с полицией и должна встретиться с судьей по поручению комиссара Брэга. Мы полагаем, он может помочь нам в одном вопросе.
Глаза клерка стали круглыми.
– Вы та женщина – я хотел сказать, та женщина-сыщик, о которой я читал?!
Франческа была чрезвычайно польщена:
– Да, это я. У меня срочное дело, и оно не может ждать до следующей недели.
– Позвольте мне узнать у судьи, сможет ли он вас принять. Постараюсь сделать все от меня зависящее, – добавил он.
Франческа поблагодарила его и нервно заходила по комнате. Однако через несколько мгновений дверь кабинета судьи распахнулась, и на пороге появился судья Гиллеспи в сопровождении своего помощника.
Это был мужчина среднего роста, с правильными и весьма привлекательными, несмотря на возраст, чертами лица. Волосы почти поседели, но глаза были яркими и ясно-голубыми.
Он приветствовал Франческу с нескрываемым удивлением.
– Извините, я не читал о вас, в отличие от моего помощника. – Он пожал ей руку и опять взглянул на карточку. – Он сказал, что вы известный сыщик и раскрыли немало сложных дел.
