Я закрыла глаза, откинувшись на спинку… Это хорошо,
подумала, что у меня приятельские отношения со всеми моими харонами… Но когда
все это кончится?
— Ладно, Слава, — сказала я… — Дело важное,
понимаю… Только я их не очень, не так чтоб уж… ну, не сильно люблю…
— Об чем речь, Ильинишна! Вы даже и не посмотрите в его
сторону. Там, у дома, лесочек недалеко, романтический, так вот, вы отвернетесь
эдак, пока мы грузить станем, и будете природой любоваться…
…Природой любоваться пришлось мне под тяжелый упорный мат
огорченного Славы, — дело в том, что алкаши, оставленные стеречь тело
боевого товарища, успели раздобыть где-то горячительную жидкость «неизвестного
науке состава», как определил подошедший к «форду» Слава, и теперь лежат вокруг
тела в лежку, хоть троих сразу выноси — определить, кто из них живой, а кто
усопший, нет никакой возможности… Что касается бабы-сожительницы, так она и
вовсе пропала… Канула.
— Ну, что делать, а? — в отчаянии спрашивал
Слава, — Что делать? У меня ж к десяти вечера путевка от Рогова —
встречать на этом самом «форде» троих клоунов в «Шереметьево», да вас еще домой
подбросить… Вот, слуга двух господ, а? Что делать?
Я открыла дверь и соскочила с подножки.
— Пошли, — сказала я…
— Куда?!
— Пошли тащить вашего жмурика в машину…
— Вы что, Ильинишна?! Да чтоб я, чтоб вас!!!..
— Слава, бросьте ерепениться, время дорого…
И пошла к подъезду…
…Возможно, когда-нибудь, где-нибудь я опишу подробно, как мы
со Славой тащили его спокойного из мерзости запустения этой квартиры к «форду»,
как Слава приговаривал: «я под микитки, а вы за ноги… он вялый, блин, совсем
нам не помогает…», как костюм того задрался к ушам, рубаха вылезла из брюк,
живот синий наружу… Как, не удержав, я выронила ноги, и они волочились по
земле, загребая носками… И как, наконец, мы вколотили его — без мундира — в
салон «форда», ибо гроб вдвоем уж точно не подняли бы… И с каким облегчением
Слава сел за руль, пробормотав… — Ну, блин, торжественное упокоение!..
Но и это, оказалось, было лишь прологом к главному
приключению…
И ведь три года подряд я предрекала ему, что когда-нибудь мы
влипнем в историю за откровенное, даже наглое нарушение правил! И ладно бы на
«жигулях» наших патриархальных, а то — на синдикатовском «форде», да еще в
таком цейтноте, да еще с таким особенным пассажиром на борту!
Когда нам засвистели на Новом Арбате и мой Слава, вместо
того чтобы остановиться, откупиться деньгами и прибаутками, резко рванул,
окаменев вдруг лицом, у меня рухнуло что-то под ложечкой, и я лишь обреченно
пискнула…
Из раскрытых окон нашего катафалка на весь проспект
прибауточно орало «Русское радио»:
Йо-огурты, йо-гур-ты, йогурты-уёгурты,
сни-икерсы-сни-кер-сы, сникерсы-у-и-керсы!!!..
До сих пор, вот уже несколько дней, вспоминаю эту череду
картинок, этот поистине достойный Яшиной руки комикс: «форд» с покойником
мчится, я в параличе, Слава закусил удила… «Русское радио» голосит совершенно отвязные
тексты, а в зеркальце мы видим, что сзади, как в советских фильмах моей
молодости, возникает мотоцикл…
Кричу:
— Тормозите, Слава!!! Чему быть, того не миновать!..
Йо-огурты, йо-гур-ты, йогурты-уёгурты!!!
— Уйдем!!! — сквозь зубы бормочет этот безумец…
…сни-икерсы-сни-кер-сы, сникерсы-у-и-керсы!!!..
— Нас сейчас расстреляют!!! Подумают, чеченцы!!!
Наконец Слава тормозит, отъезжает к тротуару, обреченно
вылезает из «форда», доставая права и какие-то путевки… Я же судорожно выгребаю
из кошелька всю наличность — рублей пятьсот, что ли, — и пытаюсь сунуть
Славе через окно… Подъезжает мент, упаренный, злой, как черт, готовый к самым
решительным мерам… и начинается потрясающий спектакль, когда Слава
оправдывается, тянет, гундосит, но денег не дает! — видно, ладонь не
разжимается.
— Вячславсеменч!!! — шиплю я из окна, как
гусыня, — Вячславсеменч!!!..
— Открывай салон, — говорит мент, — че эт ты,
блядь, такое везешь, что перебздел, как кролик…
— Я?! Да что везу?.. да ничего такого! Да там… так… по
хозяйству… На, вот, все, что есть, расстанемся полюбовно, начальник…
У того от бешенства даже скулы свело.
— Я те счас покажу — полюбовно! — цедит он, —
нашел любовника, блядь! Открывай!
Видно, это второй такой в жизни Славы встретился сотрудник
ГАИ. А может, разозлился парень по-настоящему…
Скажи мне душевное сло-о-ово,
разливается из нашего «форда»…
…о маме еврейской про-по-о-ой…
Я откидываюсь на сиденье и вижу в зеркальце лицо
принципиального мента. Вижу, как заглядывает он в обреченно открытый Славой
салон, из которого вываливается вялая рука нашего, потревоженного быстрой
ездой, спокойного, отшатывается, бледнеет разом, словно кто-то плеснул в лицо
ему молоком…
…и раздумчиво тянет:
— Та-а-ак… И где эт вы в хозяйстве собрались его
приспособить?..»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Глава 38. Призовой фонд
Домой Яша вернулся поздно, уставший и, честно говоря,
довольно-таки пьяный. Они с Изей Ковалем до полуночи сидели в пабе «Шестнадцать
тонн» на Краснопресненской. Изя наливал себе виски и жаловался на Клещатика.
— Он просто вор, понимаешь? Во-о-ор! Это была моя идея
— круиз по Волге, лекторий и прочая замечательная хуйня! Мы с Ваней уже и
название классное придумали — «Всей семьей к саман… ке..факции»… Ну, скажи,
вот, скажи: почему он крадет чужие идеи? Краем уха услышал и уже — хоп! Чавк!!!
И давай накачивать, давай раздувать до каких-то миллионных затрат. А все для
чего?! Да чтобы поиметь Синдикат на всю катушку…
— Только не ори, — попросил Яша, оглядываясь… —
Давай потише… Ну… он же вкладывает в эту экспедицию другой смысл? Все-таки этот
Проект с возрожденными коленами покрупнее классом, а?
— А на хера мне эти колена, сынок?! Мне что — своих не
хватает? И вообще: ну, скажи — кому этот департамент долбаный сдался? Ты часто
видишь этого неуловимого начальника? Кого они в Страну тащат, — посмотри
на эти рожи… Сынок, видит Бог — я не националист, у меня у самого баба в
Воронеже, у меня Ваня — по гроб жизни… Но какое имеют отношение к Стране эти
люди?!
— Постой… — Яша в своем здравомыслии всегда пытался
расставить все по местам. — Все-таки… эти ребята, там, в Иерусалиме… ну,
те, кто все это изобрел… — они же не тюльку гонят… Они же вывели формулу, и
компьютер все-таки не грабли какие-нибудь, а электроника…
— Ты в это веришь?! — изумился Изя. — Сынок,
клянусь своим новым мобильником, что весь департамент, вместе с компьютерами,
анкетами и коленами, изобретен вовсе не в Синдикате, а в фирме «Глоб…»
