— Кого? Что? — спросил он, ничего не понимая. И
вдруг разом все понял.
— Она пришла в сознание после операции и требует вам
что-то сказать… Я иду к каталке, будьте на линии.
Онемев, он ждал голоса Марго, но трубку схватил рыдающий
Эмиль, сын. И с полминуты ничего не мог выговорить, задыхаясь, будто костью
давясь. Наконец крикнул:
— Дядя Захар! Ее били, били! Ее избили страшно, дядя
Захар!.. Ей сломали ключицу, и руку… и… и… вместо лица у нее…
Тут, видимо, сестра забрала у него и приложила трубку к
тому, что было вместо лица Марго, и до него донесся далекий ее, хриплый и
слабый голос:
— Захар… беги…
После чего телефон умолк, затем освобождённо и бодро
загукал; и все вокруг зазвенело, залепетала-заплакала вода в фонтане.
Он сел на ступеньку, встал, опять сел…
Она никогда не запирала двери…
Поднялся и вышел на улицу, еще солнечную, но уже неуловимо
вечернюю, с одним прохожим — продавцом билетов национальной лотереи.
За ним, на расстоянии нескольких шагов, бежала Мануэла,
что-то беспрестанно повторяя возмущенно-жалобным тоном. Он ничего не слышал.
Наконец, когда уже вышли на оживленную туристическую улицу,
обернулся и сказал ей:
— Оставь меня! Пожалуйста. Мне надо ехать.
— Нет! — крикнула она, не обращая внимания на
прохожих. — У тебя какая-то беда. Я от тебя не отстану!
Так они шли к отелю. Время от времени он оборачивался и гнал
ее — как прогоняют увязавшуюся кошку или собаку, топая и чуть ли не наклоняясь
в поисках камешка, чтоб отпугнуть. Она останавливалась в пяти шагах, пережидая,
и едва он опять прибавлял шагу, снова бежала за ним следом.
Но перед входом в отель он вдруг остановился, обернулся к
ней, будто в голову пришла новая мысль, и сказал:
— Ладно. Пойдем, поможешь мне.
Когда проходили холлом к лифту, ее окликнул портье —
высокий, картинно красивый, с зализанными со лба назад черными волосами парень,
и она бросила ему: «Привет, Пепе!» — даже не обернувшись. А в лифте, игнорируя
величавую старую даму с засыпанными пудрой плечами и грудью, вызывающе сказала:
«Ты еще не знаешь, с кем связался!»
Он подумал — знаю, и слишком хорошо знаю: с проклятой
кордовинской породой.
В номере он молча схватил ее за плечи, усадил в кресло и,
распахнув двери шкафа, принялся быстро забрасывать в чемодан вещи, не отвечая
на вопросы. Наконец сказал:
— Мануэля! Слушай. Сейчас я выйду отсюда без всякого
багажа, будто забыл купить сигареты. Выжди минут десять, возьми чемодан,
спустись и оплати счет за номер, вот деньги. Старайся делать все спокойно,
неторопливо, не привлекая ничьего внимания. Не озирайся по сторонам, и никаких
шашней с Пепе, черт бы его побрал. Ни с кем ни слова. Я буду ждать тебя на
стоянке у Алькасара. Там моя машина, серый «опель».
— Ты — шпион! — выпалила она с восторгом.
* * *
…Подойдя с чемоданом к машине, которую он уже вывел со
стоянки, девушка деловито сказала:
— Вот квитанция, вот сдача… чемодан. А я теперь знаю
твою фамилию, Саккариас. Она похожа на мою.
Он бросил чемодан в багажник, обошел машину, приблизился к
Мануэле и взял ее лицо в ладони.
— Иха… — проговорил он с нежностью. — Спасибо
тебе. Я правда попал в беду, и когда-нибудь вернусь и все тебе расскажу. А
сейчас у меня нет ни минуты.
Она перевела взгляд в сторону, куда-то за его спину, глаза
ее вспыхнули, она широко улыбнулась в его ладонях и быстро, в улыбке
проговорила:
— Двое мужчин в красном автомобиле на стоянке следят за
тобой. Садись за руль, я выведу тебя через Старый город.
— Нет! — сказал он, не шевелясь, чувствуя, как
спина его каменеет. — Ты сейчас повернешься, и быстро отсюда уйдешь.
— Дурак! — прошипела она, скалясь по-прежнему,
вцепившись в него обеими руками. — Я здесь знаю каждую лошадь. Они
запутаются в переулках!
Вдруг метнулась из его рук к машине и юркнула на переднее
сиденье. Он прыгнул за ней следом, включил зажигание, они рванули с места…
Мгновенная перемена «мизансцены расставания» застала
врасплох тех, двоих, в таком же, как у Захара, но красном «опеле». Несколько
драгоценных для них секунд было потеряно, и когда они выехали со стоянки, между
двумя машинами уже плелась коляска, запряженная парой вороных, с белыми
султанами, кляч, которые на углу еще и остановились: седоки, пожилая японская
пара, стали, не торопясь, спускаться по ступенькам, возница сошел с облучка и
принялся помогать. Так что объехать туристов можно было, только всех вокруг
передавив.
— Направо! Прямо до угла и налево, осторожно, там очень
узко! Теперь круто налево, вот сюда, и сразу же направо!
Мануэла командовала отрывисто и четко, и он отметил, чуть ли
не с удовольствием, как вся она «подобралась».
Плелись они медленно, останавливаясь перед группками
туристов, то и дело улочку запруживали «черные плащи», гудели гудки, кричали
цыгане… Но и тот, красный «опель», видимо, безнадежно застрял, затерялся, влип
в какой-нибудь тупик, каких много здесь, в старой Кордове.
Минут сорок они ползли в мелкой запутанной паутине улиц, так
что он вовсе потерял ориентацию. Стало темнеть, но девушка уверенно выводила
его по кругам средневекового лабиринта, пока, наконец, не проговорила удовлетворенно:
— Вот. Сейчас на углу — направо, и там мы, считай, уже
в свободном плавании.
Он повернул направо, остановил машину, и сказал:
— Теперь уходи, моя радость.
Она сидела, упрямо глядя перед собой.
— Ты слышишь? Выходи немедленно!
Она повернула к нему лицо с пылающими щеками и сказала:
— Нет! Возьми меня с собой.
— Ты что, — крикнул он, — сдурела?! Думаешь, те
в игрушки играют? Тебя прихлопнут вместе со мной!
— Пусть меня прихлопнут вместе с тобой, — сказала
она. — Ты даже не знаешь, как ехать, а я тебе…
Он принялся в бешенстве выпихивать ее из машины, она
отчаянно цеплялась, упираясь руками ему в грудь, расставив сильные ноги, будто
готовилась пустится в пляс… Вдруг крикнула:
— Вон они, ихо!!!Давай ходу!!!
Они вынеслись на шоссе и помчались на огромной скорости, и
некоторое время продолжали мчаться, обгоняя все, что двигалось.
Наконец он глянул в зеркало: никакого красного «опеля»
позади.
— Каналья! — выдохнул он в сердцах, но и с
облегчением. — Ты меня обштопала.
— Да, — отрезала она, ликуя. — Я провезу тебя
окольными дорогами, о которых ты понятия не имеешь. А потом вернусь домой, на
поезде или на автобусе. Куда тебе надо? В Мадрид?
