…Оказывается, у Марины выраженный, классический обсессивный синдром, он же синдром навязчивости. («Я и сама это знаю», — попыталась вставить она.) В клинической картине преобладают навязчивые воспоминания, страхи и сомнения, которые возникают помимо ее желания. Причем, она сама отлично сознает их болезненность и бессмысленность, однако преодолеть — не в силах. Это первая беда. Есть и вторая: так называемый аффективный синдром — в форме депрессий и маний. Ее состояние нельзя назвать уникальным, но случай все-таки редкий, потому что типы депрессий, ломающих ей жизнь, постоянно сменяют друг друга. То это тоскливая депрессия, то тревожная, то тоскливо-анестетическая… Классическая маниакальная триада также присутствует, как говорится, в полный рост… И слава Богу, что настроение нашей героини меняется в течение дня — это говорит о легкой форме депрессии, пока легкой.
…Зачем Федор Сергеевич выгрузил Марине все это? Да затем, что кто-то должен был это сделать! Понятно, что она давно и успешно сама ставит себе диагнозы. Но дело не сдвинется, пока она не услышит то же самое ушами — от постороннего человека, которому доверяет. От врача. Доверяйте мне, Марина, сказал Федор Сергеевич. Доверяйте…
Она слушала, изо всех держа себя в рамках приличий.
(Вот ведь шизик… везет же мне на шизиков…)
— Вы позвонили, только чтобы уговорить меня лечиться? — спросила Марина, когда собеседник дал ей такую возможность.
— Нет, конечно, — сказал Конов. — Это был повод. На самом деле я хочу попросить у вас прощения за то, что вчера вас обманул.
— Обманули?
— Так уж получилось. Помните, я подвел вас в режимном отделении к двери, за которой содержался ваш маньяк? Эта была вовсе не та дверь. А ваш маньяк был как раз тих и сговорчив. За дверью буйствовал новый, только что поступивший пациент.
— Ёпст! — вырвалось у Марины.
— Вы правы.
— И зачем вы это сделали?
— Давайте считать это неудачной шуткой. Я просто хотел, чтобы вы пришли в мою больницу еще раз. Я хотел повидать вас снова. Вот такое болезненное влечение.
— Бред! — крикнула она. — От кого исходила просьба? Кто вас заставил?
— Простите еще раз, Мариночка. Надеюсь, свидимся.
Федор Сергеевич отключился.
— Ни фига себе новости! — произнесла Марина с чувством. — Влечение, блин!
Павел заинтересованно поглядывал на нее, однако так ни о чем и не спросил.
Когда джип остановился перед серыми воротами районного Управления внутренних дел, он бросил в воздух:
— Подождете в машине?
…Разместились в угрозыске, в одной из комнат. Дверь не закрывали, незачем. Из коридора доносились разнообразные шумы. В соседних комнатах, похоже, кого-то допрашивали.
Подробную карту-километровку Гатчинского района разложили на столе возле окна. Пояснения давал тот самый мент, которого Павел прессовал в больнице. Звали его капитан Гусев, и был он местным замом по криминальной милиции, занимая майорскую должность.
— Вот больница, — показывал капитан Гусев. — Бежал он отсюдова… через пустырь, через кладбище… вот в этот лесочек…
— Так. Это что? — спросил Павел.
— Это завод «Вибратор». Объект с режимной охраной, обнесен стеной.
— Стеной? Ну да, при такой-то продукции…
— Так себе шуточка, — откликнулась Марина с милой усмешкой.
Павел, не смутившись, улыбнулся ей.
Она стояла здесь же — с незажженной сигаретой в руке. Кроме них троих никого больше в комнате не было, хотя столов насчитывалось четыре. Опера, очевидно, все как один бросились на поиски сумасшедшего кровопийцы.
Павел галантно поднес Марине зажигалку.
— Извините, здесь не курят, — встрепенулся Гусев.
— Ерунда, — изронил Павел, неотрывно глядя Марине в глаза.
Она задула зажигалку, как свечу, и сказала:
— Ладно, порядок есть порядок…
Майор, оборвав затянувшиеся гляделки, снова переключился на карту.
— Капитан, а что вот это?
— Военная часть…
Повисла пауза. Павел молча изучал диспозицию, потом задумчиво посмотрел на капитана Гусева… на Марину… и она, наконец, перестала держать марку — взглянула на карту, проявив интерес к поискам.
— Вот смотри, — заговорил тот, обращаясь к журналистке. — Вот он выбрался через ворота… через кладбище ушел в лес… там мы находим узел с его больничными тряпками… Где он взял одежду, другой вопрос. Не голым же ушел? Но выйти из леса некуда — здесь овраг, здесь река, здесь вибраторы, здесь военная часть…
— А в лесу он не мог остаться? — предположила Марина. — Сидит до сих пор на дереве… или берлогу, схрон выкопал… завалил его, ну не знаю, ветками…
— Берлогу — за четыре часа? Чем?
— Где-то же взял одежду.
— Там лес-то — на два дерева, одно название, — снисходительно объяснил капитан Гусев. — Внутренние войска еще утром прочесали. Потом военную часть подключили, и кроме того…
— Капитан, извините, а где железная дорога? — чувствуя себя дурой, перебила его Марина.
Капитан остановился, непонимающе посмотрел. Майор тоже удивился — молча.
— Ну, в больнице… там… слышны гудки, — пояснила она мысль.
— А-а! — сказал Гусев. — Это вообще в другой стороне.
Павел ткнул пальцем:
— Вот это?
— Да. Сортировочный узел.
Павел напряженно изучал карту.
— Я, конечно, никогда из дурки не бегала, — сказала Марина. — Но в незнакомом лесу я бы пошла на гудки поездов.
Гусев фыркнул.
— Ну да. И вышла бы обратно к больнице, прямо к главному входу…
— Где сторожа все спят, — парировал Павел, заметно возбудившись. — О-очень страшно!.. Смотри, он ломанулся в лес (провел рукой по карте), там успокоился, в лесу темно, куда идти неясно… Услышал гудки, пошел к ним… Уперся в «Вибратор», сделал крюк… Вот здесь — прошел мимо больницы… Сколько отсюда идти до станции?
Гусев явно потерялся:
— Километра три… с лишним…
— Ушел в начале пятого, накануне рассвета… — Павел нарисовал пальцем крюк.
— Два часа, — констатировала Марина. — Спокойно успеешь — если бегом…
Павел резко вышел из задумчивости:
— Быстро людей на узел! Ориентировку в линейный отдел!.. Так… И сделай мне, Гусев, все поезда за утро! Во все стороны!
Капитан не двигался, как-то вдруг отупев. Майор рявкнул:
— Давай, давай быстро!
Гусев, сорвавшись, побежал в дежурную часть — к компьютерам, к телефонам, к радиостанции…
