Комья
промёрзшей
земли уже барабанили
по крышке гроба,
когда у еще не
запечатанной
могилы появилась
собака. Крупная,
графитово-черная,
с полыхающими
алыми глазами.
Селена испуганно
вздрогнула,
взяла Арсения
за руку, то ли
ища защиты, то
ли защищая.
—
Альма!
Бесовское
отродье! — Могильщик,
замахнулся
на собаку лопатой,
зыркнул на них
с Селеной из-под
надвинутой
на самые глаза
шапки-ушанки.
— Да вы не бойтесь.
Так-то она смирная,
только с придурью.
Как хоронят
кого, она тут
как тут, не отходит,
пока жмурика
не закопают.
—…Удивительная
собака, — послышался
совсем рядом
тихий голос.
Арсений
вздрогнул от
неожиданности,
скосил глаза
в сторону. Покойный
коллекционер
Мережко, одетый
в некогда щегольское,
а сейчас старое,
вышедшее из
моды пальто,
с умилением
смотрел на
кладбищенскую
собаку Альму.
— Я,
собственно
говоря, поинтересоваться,
как продвигается
наше дело, —
сказал он виноватым
шепотом, словно
Селена или
могильщик могли
его слышать.
— Вам, наверное,
говорить неудобно.
Может, мы в
стороночку
отойдем?
В
стороночку...
Арсений мысленно
чертыхнулся,
слегка сжал
руку Селены:
— Я
на минуточку,
ты извини. Дело
одно есть.
Она
не стала спрашивать,
какое такое
дело могло
вдруг у него
приключиться,
задумчиво
посмотрела
поверх его
плеча, как раз
туда, где в
нетерпении
переминался
с ноги на ногу
усопший, будто
тоже могла
видеть этот
еще не изученный
Арсением мир.
—
Только
осторожно, —
сказала, наконец,
и отвела взгляд.
Они
отошли за ближайший
могильный
памятник. Арсений,
после травмы
еще не привыкший
к большим нагрузкам,
присел на
припорошенную
снегом скамеечку,
Мережко остался
стоять на
пронизывающем
ветру. Только
сейчас парень
заметил, что,
несмотря на
ветер, редкие
волосы коллекционера
совершенно
неподвижны.
— Я
уже договорился
о встрече с
клиентом, —
сказал Арсений,
баюкая в здоровой
правой руке
полупарализованную
левую. — Послезавтра
мы с ним встречаемся.
—
Замечательно!
Просто великолепно!
— Мережко радостно
потер ладони.
— Мне невероятно
повезло с вами,
молодой человек.
Если бы...
Договорить
он не успел,
потому что
из-за могильной
плиты вынырнула
красноглазая
тень. Кладбищенская
псина Альма,
припадая на
передние лапы
и принюхиваясь,
направилась
прямиком к
Мережко. Оказавшись
у самых ног
коллекционера,
она запрокинула
голову к затянутому
тучами небу
и завыла. От ее
утробного,
почти волчьего
воя по спине
Арсения побежали
мурашки.
— Она
вас тоже видит?
— спросил он
шепотом.
—
Поразительно!
— Мережко протянул
руку, кончиками
пальцев коснулся
черной шерсти.
Псина встрепенулась,
перестала выть.
— Я читал о них
в юности.
— О
ком? — Арсений
опасливо покосился
на собаку.
— О
гримах. Это из
средневековых
европейских
легенд... Существа,
принимающие
облик черной
собаки с красными
глазами, обитающие
на кладбищах.
Они являются
смертным в
ненастную
погоду у разрытых
могил. Это грим,
молодой человек.
Самый настоящий
грим.
— А
по виду — обыкновенная
собака. — Арсений
мотнул головой,
прогоняя наваждение.
Хватит ему
призраков.
Какие еще гримы!
— Собака, к тому
же щенная. Или
ваши гримы тоже
бывают беременными?
— спросил он
не без ехидства.
— Не
знаю. — Мережко
пожал сутулыми
плечами, еще
раз коснулся
шерсти Альмы.
— Но как бы то
ни было, это
существо меня
видит. И чувствует!
Словно
в подтверждение
его слов, собака
упала на спину,
обнажая беззащитный
розовый живот.
Точно, щенная...
—
Арсений!
— послышался
приглушенный
ветром голос
Селены. — Арсений,
ты где?
— Нам
уже, наверное,
пора? — с тоской
в голосе спросил
Мережко. — Вы
только про
книгу не забудьте,
молодой человек.
— Не
забуду, не
волнуйтесь,
— пообещал
Арсений и тут
же добавил,
стараясь перекричать
ветер: — Селена,
я уже иду!
— А
грим пусть со
мной пока побудет.
Любопытный
экземпляр,
очень любопытный...
— Мережко больше
не смотрел на
Арсения, присев
на корточки,
он с детским
удивлением
разглядывал
Альму.
Розу,
которую Арсений
положил на
невысокий
могильный
холмик, тут же
засыпало снегом.
От холода и
ветра руки
посинели и
окончательно
утратили
чувствительность.
— Это
он к тебе приходил?
— спросила
Селена шепотом.
— Мережко?
— Он.
— Арсений кивнул,
подышал на
руки.
— Что
ж ты без перчаток?!
— Селена расстроенно
покачала головой.
— Замерз совсем.
Давай я тебя
домой отвезу,
если все вопросы
решены.
О
том, что решены
еще не все вопросы,
Арсений понял,
когда они с
Селеной поравнялись
с вагончиком
смотрителя.
Посаженная
на цепь кладбищенская
собака Альма
рвалась с привязи
и заходилась
тревожным лаем.
Рядом, всего
в нескольких
шагах от беснующейся
псины, опираясь
на лопату, с
задумчивым
видом стоял
могильщик. В
снегу у его ног
копошилось
что-то крошечное,
угольно-черное.
Щенок!
—
Уходите
уже? — просипел
могильщик. —
И правильно!
Что тут сидеть-то
в такую погоду!
— А
вы что делаете?
— Арсений замедлил
шаг, здоровой
рукой поудобнее
перехватил
трость. — Кто
это у вас?
— Это?
Мужик пнул
носком сапога
черный комочек,
и жалобный
щенячий визг
потонул в грозном
вое Альмы. —
Так это захребетник!
Гульнула, падла,
— он погрозил
кулаком собаке,
— а зачем мне
лишний рот? Вот
я его сейчас...
Арсений
и сам не понял,
как в своем
полу беспомощном
состоянии успел
среагировать,
тростью отбить
занесенную
для удара лопату.
— Ты
охренел, паря?!
— Могильщик
растерянно
поглядел на
валяющуюся
в снегу лопату.
— Ты чего это
размахался?!
Я ж говорю —
лишний рот! Тут
и делов-то: раз
— и пополам...
— Раз
— и пополам?..
— Из-за кровавого
тумана, плывущего
перед глазами,
снег казался
розовым, а
растерянное
лицо могильщика
поплыло и потеряло
четкость. И
аура его грязно-коричневая
тоже потускнела.
— А если я тебя
сейчас раз —
и пополам?!
—
Арсений!
— Напуганная
Селена ухватила
его за рукав
куртки, оттаскивая
прочь от этого
урода.
—
Пусти!
— собственный
голос казался
незнакомым.
— Селена, отойди...
—
Добренький,
значит? — Могильщик
попятился. —
Собачку пожалел?
Так если пожалел,
забирай! Мне
не жалко! - Как
и прежде, сапогом,
он подтолкнул
к Арсению щенка.
Щенка
била крупная
дрожь. Его лохматое
тельце казалось
едва ли не холоднее,
чем ладони
Арсения.
— Все
нормально, —
Арсений смотрел
не на могильщика,
а на Альму. —
Все будет хорошо,
я его не обижу.
Наверное,
она его поняла,
а может, просто
почувствовала
по голосу, потому
что перестала
рваться с цепи,
посмотрела
внимательным,
почти человечьим
взглядом.
