— Где
ты был? — Облегчение
разлилось по
телу теплой
волной, больше
она не одна во
вселенной.
Верный Аким
где-то рядом.
— В
подвале. Запускал
генератор. Там
неполадки,
пришлось повозиться.
— А
трубку почему
не брал?
—
Звонок
на вибрации,
не услышал. —
Аким, как всегда,
был немногословен,
но эта его
немногословность
успокаивала.
—
Починил?
—
Секунду!
— В трубке что-то
щелкнуло, и
вслед за этим
люстра под
потолком зажглась
нестерпимо
ярким светом.
Ната
прикрыла глаза
ладонью, впервые
за этот долгий
вечер вздохнула
полной грудью.
Сердце тут же
отозвалось
уже привычной
болью.
—
Горит?
— просипела
трубка голосом
Акима.
Ната
открыла глаза,
обвела взглядом
гостиную. Свет
теперь горел
не только в
доме, но и в парке.
Оранжевыми
шарами зажглись
вдоль аллей
фонари, гигантским
белым подсвечником
вспыхнул павильон.
Нате казалось,
что она даже
видит черные
силуэты статуй.
—
Горит,
— бросила она
в трубку, отворачиваясь
от окна. — Спасибо,
Аким.
—
Всегда
рад стараться,
хозяйка! — И
снова не понять,
чего больше
в этих словах:
насмешки или
собачьей преданности.
— Тебе что-нибудь
нужно?
А
ведь, пожалуй,
и нужно! Аким
из тех немногих,
кому она может
доверять. Не
до конца, но
все же.
—
Марта
не берет трубку.
Ты мог бы посмотреть,
что с ней?
— Она
у себя? — А вот
сейчас ни насмешки,
ни подобострастия
— одно лишь
беспокойство.
Как бы ей самой
хотелось любить
свою девочку
той же светлой
и незамутненной
любовью, какой
любят ее Аким
и Зинаида! Хотелось
бы, но — увы. С
черной кровью
всегда нужно
быть настороже...
— Была
у себя, а сейчас
не знаю. Может,
уехала в город.
— Я
сначала проверю
ее машину, а
потом поднимусь
на второй этаж.
—
Аким!
У меня гость.
— Из-за всех
этих неприятностей
со светом она
почти забыла
про Крысолова.
— Молодой человек
с собакой. Возможно,
ты увидишь его
в парке.
— В
парке? В такую
погоду? Он в
своем уме?
— Да,
он в своем уме,
Аким, — бросила
Ната в трубку,
а мысленно
добавила: «Мне
хочется в это
верить». — Найди
Марту.
Гроза
закончилась
внезапно, как
это обычно и
бывает с летними
грозами. В небе
в последний
раз громыхнуло,
окно в последний
раз лизнули
крупные капли,
и истерзанный
непогодой парк
погрузился
в умиротворяющий
покой. Ната
распахнула
створки окна,
впуская в гостиную
свежий, пахнущий
озоном воздух.
Вот и миновала
еще одна гроза.
Гроза миновала,
и она до сих
пор жива. Есть
повод для радости...
Сонную
тишину дома
разбудили
тяжелые шаги.
Странно. Походка
Акима по-стариковски
шаркающая, у
Марты каблуки,
Крысолов ходит
почти неслышно.
Еще один незваный
гость?..
Первым
в гостиную
ворвался пес,
мокрый от лап
до кончика
хвоста. Он бросил
изучающий
взгляд на Нату
и присел на
полу у самого
края белого
ковра. Умный
пес, понимает
толк в дорогих
вещах. Следом
вошел его хозяин...
Крысолов
был таким же
мокрым и грязным,
как и его собака.
С куртки на
паркет стекали
серые струи
воды, но Нату
больше не заботила
чистота. Теперь
она понимала,
почему так
изменилась
его поступь
— на плече Крысолова
небрежно, точно
большая тряпичная
кукла, лежала
Марта. Мокрые
волосы занавешивали
ей лицо, а на
беспомощно
болтающейся
руке тихо позвякивали
серебряные
браслеты.
— Я
думаю, нужно
вызвать «Скорую».
— Крысолов
огляделся и,
как был, в грязных
ботинках, прошел
к дивану, осторожно
уложил на него
Марту.
— Что
с ней? — От сдавившей
сердце боли
стало тяжело
дышать. Ната
нашарила в
кармане пузырек
с лекарством.
— Где вы ее нашли?
—
Снаружи,
перед домом.
— Крысолов
отвел в сторону
волосы, встревожено
всмотрелся
в бледное лицо
Марты.
— А
что она делала
на улице в такую
погоду? — Ната
проглотила
сразу две таблетки,
подкатила
коляску к дивану.
— Не
знаю. — Крысолов
пожал плечами,
небрежно стряхнул
на пол насквозь
мокрую куртку,
коснулся ладонью
лба Марты. — Мы
как раз возвращались,
когда увидели
ее на подъездной
дорожке. Мне
кажется, она
подвернула
ногу. — Он снял
с ноги Марты
туфлю, сначала
задумчиво
посмотрел на
сломанный
каблук, потом
изучил распухшую
лодыжку.
— Она
без сознания?
— Ната коснулась
спутанных волос
внучки и тут
же убрала руку.
— Почему она
без сознания?
— Я
видел, как она
упала. — Жест
Наты не остался
незамеченным,
Крысолов едва
заметно нахмурился.
— Думаю, она
зацепилась
за что-то каблуком
и ударилась
головой о бордюр.
— Он бесцеремонно,
по-хозяйски,
подсунул ладонь
под затылок
Марты, кивнул
каким-то своим
мыслям. — Всего
лишь шишка,
крови нет. Наверное,
сотрясение,
но я не спец в
таких делах.
Врачи скажут
точнее.
Пес,
которому, наверное,
надоело сидеть
без дела, громко
фыркнул и
встряхнулся.
Ната рассеянно
посмотрела
на манжету
своей некогда
белоснежной,
а сейчас заляпанной
грязью блузы,
потянулась
за сигаретой.
Сейчас, когда
лично ей ничто
не угрожало,
она растерялась.
Одно дело —
бороться за
свою жизнь, и
совсем другое
— сражаться
за жизнь родного
человека, пусть
даже такого,
как Марта. Что
она, черт возьми,
делала в парке?..
— Мне
кажется, вам
не стоит больше
курить. — На
руку с портсигаром
предупреждающе
легла ладонь
Крысолова. Ната
думала, что,
проведя столько
времени под
проливным
дождем, он продрог
до костей, но
кожа его оказалась
горячей. — Все
будет хорошо.
— Крысолов
убрал руку,
перевел внимательный
взгляд с нее
на Марту. — Я
думаю, с ней не
случилось
ничего дурного.
Точно
в подтверждение
его слов, девушка
открыла глаза
и, еще не придя
в себя окончательно,
попыталась
сесть.
— Вот,
что я говорил!
— Крысолов
улыбнулся
кривоватой,
совсем невеселой
улыбкой.
— Что
ты
говорил?
— спросила
Марта, потирая
шишку на затылке.
— Что я здесь
делаю?
— Я
говорил, что
с тобой все
будет в порядке.
— Он смотрел
на Марту внимательно
и настороженно.
Эта настороженность
никак не вязалась
с его недавним
оптимизмом.
— Ты упала и
ударилась
головой. Возможно,
у тебя легкое
сотрясение
мозга. Все будет
хорошо, но лучше
показаться
врачу.
— А
где я упала? —
Марта села,
стащила с себя
мокрый кардиган,
оставшись в
одной лишь
футболке.
— В
парке. Ты упала
в парке. — Крысолов
подхватил ее
кардиган и свою
куртку, аккуратно
развесил на
спинках стульев.
— Кстати, что
ты делала в
парке? — спросил
он, не оборачиваясь,
и Ната затаила
дыхание в ожидании
ответа.
Марта
молчала долго,
подозрительно
долго. То ли
вспоминала,
то ли решала,
как уйти от
ответа. Наконец
с ее лица исчезла
удивленная
растерянность.
