Кэсерил прищурил глаза, напряжённо всматриваясь — неужто у этой птицы и впрямь не хватает в хвосте нескольких перьев?
— Чудесно! — радостно потёр руки Орико. — Теперь, Умегат, я хочу, чтобы вы встали точно посередине комнаты и по моему сигналу отпустили ворона. Мы посмотрим, к кому он полетит, и всё поймём! Погодите, пусть сначала все помолятся, чтобы боги помогли птице сделать верный выбор.
Исель склонила голову в молитве, но Бетрис подняла глаза.
— Но, сир, как мы узнаем правду? К кому должен полететь ворон — к невиновному или к лжецу? — и она посмотрела на Умегата.
— Ох, — озадачился Орико, — хм…
— И что, если он просто начнёт летать кругами по комнате? — вставил ди Джиронал.
«Тогда мы узнаем, что боги в таком же замешательстве, как и все мы».
Кэсерил удержался и не произнёс этого вслух.
Умегат, поглаживая птицу, чтобы та успокоилась, слегка поклонился.
— Поскольку правда для богов священна, пусть священная птица полетит к невиновному, сир. — Он не смотрел на Кэсерила.
— Отлично, тогда приступим.
Умегат, в котором Кэсерил заподозрил недюжинный актёрский талант и страсть к театральности, занял позицию точно между двумя испытуемыми и усадил ворона на руку. Несколько секунд он стоял с выражением спокойствия на лице. Кэсерилу было интересно, как поступят боги с какофонией противоречащих друг другу молитв, что читаются сейчас в этой комнате. Затем Умегат подбросил птицу в воздух и уронил руки. Она каркнула и с шумом расправила крылья. В хвосте её не хватало двух перьев.
Ди Марок широко раскинул руки в надежде, что это может привлечь ворона и тот подлетит к нему. Кэсерил, мысленно зовя «Кэс! Кэс!», задумался над теологическим курьёзом. Он знал правду — что же должна показать эта проверка? Он стоял прямо и неподвижно, чуть приоткрыв рот, и взволнованно наблюдал, как ворон, проигнорировав открытое окно, подлетел к нему и тяжело уселся на плечо. Птица выпустила когти и немного поёрзала, устраиваясь поудобнее.
— Хорошо, — спокойно сказал Кэсерил, — хорошо.
Ворон наклонил голову набок и посмотрел на него блестящими глазами-бусинками.
Исель и Бетрис запрыгали, радостно крича и обнимаясь, напугав бедную птицу, которая сорвалась с плеча Кэсерила и улетела. Ди Санда мрачно улыбался. Ди Джиронал заскрипел зубами, ди Марок заметно побледнел. Орико потёр пухлые ладони.
— Отлично. Дело закрыто. А теперь, во имя богов, пойдёмте обедать!
Исель, Бетрис и ди Санда окружили Кэсерила и, как почётный караул, вывели из башни Иаса во двор.
— Как вы узнали, что я попал в беду? — спросил он. Машинально взглянув вверх, он не увидел в небе ни одного ворона.
— Паж сказал мне, что сегодня утром вас собираются арестовать, — ответил ди Санда, — я тут же поспешил к принцессе.
Оказывается, ди Санда откладывает из бюджета некоторые средства и оплачивает с их помощью самые свежие новости от различных информаторов…
— Благодарю, что прикрыли мою… — он проглотил слово «спину», — мой тыл. Меня бы уже разжаловали, если б вы не пришли мне на помощь.
— Не стоит благодарности, — отмахнулся ди Санда, — я уверен, вы сделали бы для меня то же самое.
— Моему брату нужен кто-нибудь, на кого опереться, — с горечью проговорила Исель, — иначе он клонится туда, куда дует ветер.
Кэсерилу хотелось одновременно и похвалить её за проницательность, и приостановить её откровения. Он посмотрел на ди Санду и спросил:
— Как долго при дворе циркулировали эти сплетни?
Он пожал плечами.
— Полагаю, четыре-пять дней.
— Но мы-то услышали об этом только сейчас! — возразила Бетрис.
Ди Санда, извиняясь, развёл руками.
— Наверное, считалось, что это слишком грубые вещи для ваших ушей, миледи.
Исель хмыкнула. Ди Санда выслушал ещё раз слова благодарности от Кэсерила и поспешил на поиски Тейдеса.
Бетрис, которая вдруг посерьёзнела, сказала уверенным голосом:
— Это всё я виновата. Дондо отыгрался на вас за ту шутку со свиньёй. Ох, лорд Кэс, мне так жаль!
— Нет, миледи, — успокоил её Кэсерил, — вы тут ни при чём. Это старая история, которая тянется ещё со времён до… до Готоргета.
Он облегчённо вздохнул, увидев, как просветлело её лицо. Тем не менее не смог удержаться и строгим голосом добавил:
— Но шутка со свиньёй, безусловно, не сыграла нам на руку, так что не следует повторять подобные выходки.
Бетрис вздохнула и улыбнулась.
— Ну почему же? Ведь это остановило поползновения Дондо. Он больше ко мне не пристаёт.
— Не могу отрицать успеха, но… Дондо очень влиятельный человек. Я прошу вас обеих — держитесь от него подальше.
Глаза Исель блеснули, и она спокойно сказала:
— Мы тут в осаде, да? Я, Тейдес и все, кто нас окружает.
— Не думаю, — вздохнул Кэсерил, — что всё так уж плохо. Просто будьте поосторожнее, ладно?
Он проводил дам в их покои, но не вернулся к своим расчётам, а снова спустился по лестнице и пошёл через двор мимо конюшен, прямо к зверинцу. Он нашёл Умегата в птичнике. Тот, надев передник, купал маленьких птичек в золе, чтобы у них не было паразитов. Рокнарец взглянул на гостя и улыбнулся. Но Кэсерил не ответил ему улыбкой.
— Умегат, — начал он без преамбул, — я должен знать. Это вы выбрали ворона или ворон выбрал вас?
— Разве это так важно, милорд?
— Да.
— Почему?
Кэсерил открыл было рот, потом снова закрыл. И наконец сказал почти просительно:
— Это ведь была хитрость, не так ли? Вы нарочно принесли ворона, которого я подкормил из окна. Ведь боги на самом деле не заглядывали в ту комнату?
Брови Умегата приподнялись.
— Бастард — самый хитрый из богов, милорд. И даже если кто-то где-то слукавил, это ещё не значит, что на вас нет его благословения. — Он немного помолчал. — Я вообще уверен, что только так и бывает.
Он вытащил птичку из золы и, подсыпав зёрнышек из кармана передника, усадил её в ближайшую клетку.
Кэсерил продолжал настаивать:
— Но это ворон, которого я кормил. Конечно, он полетел ко мне. Вы ведь тоже кормили его, да?
— Я кормлю всех священных воронов из башни Фонсы. Так же, как их кормят леди, пажи, и посетители Зангра, и служители, и настоятели всех храмов Кардегосса. Просто чудо, что птицы ещё не разжирели настолько, чтобы разучиться летать. — Ловким движением руки Умегат вынул из клетки следующую пёструю пташку и окунул её в ванночку с золой.
