– Спятил совсем, кому это нужно? Новости есть?
– Ни одной, – разозлился Артем и всю обратную
дорогу молчал, только посверкивал глазами, когда я пыталась разговорить его.
Простившись с ним (прощание вышло коротким и холодным, я
расстроилась), я принялась колесить по городу в бесполезных попытках разузнать
что-нибудь, способное пролить свет на происходящее.
Позвонил Петр, сообщил, что завтра хоронят Лапшина, Лера
чувствует себя неважно, к ней приехала сестра, и она под присмотром. Я решила,
что на похоронах мне присутствовать ни к чему, поинтересовалась делами Петра,
а он моими.
– Даже не знаю, чего ждать от жизни, – пожаловался
он. – Живу одним днем, день прошел – и слава богу. Ольга Сергеевна, когда
все кончится… ведь кончится же, верно? Я бы хотел вернуться к нашему
соглашению.
– Но ведь вас охраняют? – насторожилась я. Лялин в
больнице, вдруг про Сафронова попросту забыли.
– Да, конечно. Но ведь это ничего не решает.
– Вам что, угрожали?
– Нет-нет, не беспокойтесь… Всего доброго, –
закончил он неожиданно и повесил трубку.
Ближе к вечеру мы встретились с Алексеем в небольшом кафе на
бульваре. Он опоздал минут на десять и выглядел недовольным.
– Привет, – буркнул он хмуро и устроился напротив.
– Выпьешь что-нибудь? – спросила я.
– Пива.
Пиво он получил, но сообщить, с какой стати назначил мне
свидание, не спешил, должно быть, готовился к неприятному разговору.
– Детка, – начал он задушевно, и это при том, что
я раз десять просила так меня не называть. – Ты хотела узнать про Тагаева.
– Хотела, – кивнула я.
– Так вот, сейчас в городе очень неспокойно. Тагаев в
бегах, но похоже, что он где-то здесь. И собрался навести порядок, то есть
разобраться со своими врагами. Все на нервах, вчера в городе уже стреляли, и
это лишь начало. В такой обстановке проявлять интерес к чужим делам – себя не
любить. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – кивнула я со вздохом.
– Очень прошу, не лезь в это дерьмо. Бандитские
разборки – штука скверная, здесь башку могут оторвать просто по недосмотру или
так, на всякий случай.
По идее, надо было бы сказать моему приятелю спасибо, заботу
обо мне проявил, да и вообще… послать всех к черту, уехать в Грецию, в
Мексику, куда угодно, да вот беда, и там я не перестану ломать голову. Выход
один: найти убийцу. Я блуждаю в тумане, и конца этому не видно. Настроения это
мне не прибавило. В общем, так получилось, что звонок Деда застал меня в весьма
скверном расположении духа.
– Я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке, –
поспешно заверил он. Голос его звучал так, что хотелось зарыдать, а еще лучше
броситься ему на шею. Слава богу, что его нет по соседству, недавно я
бросилась, и что? Да ничего хорошего. Проблемы никуда не исчезают после чудно
проведенной ночи, они просто переносятся на утро.
– Все нормально, – бодро ответила я.
– Правда?
– Конечно.
– Что ж… тогда до свидания. Я люблю тебя, – не
удержался он. Это было слишком для такого паршивого вечера, но я нашла в себе
силы спокойно ответить:
– Я тебя тоже.
– Ты это просто так сказала?
– Нет, не просто так. И ты это знаешь.
– Тогда я не понимаю, почему у нас все так скверно…
– В самом деле не понимаешь? – плюнув на нежелание
выяснять отношения, спросила я. – Так я тебе скажу. Любовь предполагает
доверие. Ты об этом никогда не слышал? Наверное, все-таки нет.
– О чем ты?
– О том, черт возьми, что времена моего детства давно
прошли, а с тех самых пор я не могу просто спросить тебя о чем-то, а ты просто
ответить. И я привыкла, что твои слова ничего не значат.
– Это серьезное обвинение. Чем я его заслужил?
– Давай я тебе список составлю, мне так проще.
– Возможно, раньше что-то и было, но не теперь.
Спрашивай о чем угодно.
– Спросить-то я могу, – зло хихикнула я, чем
весьма его раззадорила, потому что он сердито повторил:
– Спрашивай.
– Хорошо. Сам напросился. Что у тебя с Тагаевым?
Могу поклясться, старый змей лишился дара речи. Такое
бывает редко, то есть вообще никогда, так что это смело можно приравнять к
великому чуду.
– С Тагаевым? – переспросил он таким тоном, точно
я обвиняла его в гомосексуализме.
– Я двадцать раз могу повторить фамилию, а ты двадцать
один переспросить.
– Что у меня может быть с этой шпаной? Ты в своем уме?
Черт, это даже в голове не укладывается…
– И ты не хочешь избавить наш город от его присутствия?
– Я бы хотел отправить его в тюрьму, там ему самое
место, и непременно отправлю, как только появятся законные основания.
– И ты не предпринимал шагов, чтобы эти основания
вдруг появились?
– У меня есть дела поважнее, чем мериться силами со
шпаной. Я догадываюсь, с какой стати ты задаешь мне эти вопросы… Так вот,
выброси все это из головы, ни к убийствам, ни к этому типу я не имею ни
малейшего отношения. И если ты еще раз посмеешь…
– Я засекла тачку Щеглова. Если ты случаем забыл, это
парень из твоей охраны. И он следил за мной.
– Он не следил. Он присматривал, – вздохнул Дед,
представляю, как это неприятно, когда тебя ловят за руку. – Объяснить
разницу? Я беспокоился… нет, я перепугался, когда ты сказала об этом Тагаеве.
Ясно, что уговоры на тебя не подействуют, ты полезешь в самое пекло и свернешь
шею. Вот и попросил охранять тебя. Тебе не сказал по одной причине: ты бы
меня не поблагодарила. Ведь так?
– Допустим. Я хочу с ним поговорить.
– С кем? – опешил Дед.
– Со Щегловым.
– Зачем, я же все тебе объяснил. Ты что, сомневаешься…
– Он и сейчас за мной… меня охраняет?
– Надеюсь, – буркнул Дед. Он уже взял себя в руки
и теперь, наверное, здорово злился.
– Ну так чего проще, позвони ему и скажи, чтобы
ответил на мои вопросы. – Дед швырнул трубку, а я пожаловалась Сашке: –
Вот так всегда.
