– Пожалуйста, – усмехнулся он. Я направилась к
двери, а он сказал мне вслед: – Меня обманули, ума у тебя нет вовсе.
– Людям свойственно все преувеличивать, потому что я о
вас того же мнения. – И, не дожидаясь, когда в меня запустят чем-то
тяжелым, я спешно покинула кабинет.
Китаец, маячивший в холле, торопливо распахнул передо мной
дверь.
– Мое обаяние на него не действует, – пожаловалась
я Сашке, устраиваясь за рулем. Чуяло мое сердце, ничего путного из разговора не
получится, так и вышло.
Тагаев вполне мог говорить правду. Такой тип, как он, вряд
ли помнит по именам всех своих женщин. Дед, к примеру, вечно их забывает и,
чтоб не путаться, всех зовет Детка, а у этого времени больше, значит,
соответственно, и девок. И он их не только по именам забывает, но и лиц не
различает. И Райзман мог действительно звонить ему по поводу картины, с
Никифоровым и Верой он не знаком… Однако, несмотря на здравые мысли, что-то
подсказывало мне: Тагаев врет, а если врет, тому должна быть причина. То, что
он решил со мной встретиться, уже интересно. Объяснение, что подвигло его к
этому простое любопытство, мне серьезным не показалось. Я вздохнула, злясь на
то, что вечер потрачен впустую, впрочем, не первый и не последний.
Я выехала со стоянки и решила немного прокатиться по
городу. Я люблю свой город, особенно летними ночами. Фонари на улицах, огни
рекламы, стайки молодежи возле кафе…
– А это что такое? – подумала я вслух, Сашка с
интересом приподнял уши. – А это “БМВ”. Ну-ка, номерочек посмотрим… Так и
есть. Слышишь, пес, господин Тагаев отправил с нами сопровождающих. К чему
такая милость? – “БМВ” держался на расстоянии, но особо не
прятался. – Так, – протянула я и принялась плутать по улочкам. “БМВ”
вроде бы отстал, но, оказавшись перед светофором, я вновь заметила его. Очень
захотелось позвонить Вешнякову или Лялину. Но от этой мысли мне пришлось отказаться.
Сколько можно злоупотреблять их добротой. Вряд ли ребята затевают военные
действия. Тогда что? Тагаев просто решил немного поиграть на моих нервах?
Милости просим…
Я свернула к дому, “БМВ” не спеша проехал мимо. Я загнала
машину в гараж, слыша, как в кухне дребезжит телефон. Включился автоответчик, я
схватила трубку. Звонил Алексей.
– Вернулась? Третий раз звоню. На мобильный не рискнул,
вдруг помешаю.
– Ты всерьез опасался, что я могу не вернуться?
– Ольга, я тебе многим обязан, точнее, я тебе жизнью
обязан, но иногда очень хочется свернуть тебе шею.
– О господи, сколько же вас, желающих, на одну бедную
девушку…
– Как все прошло?
– Мы не понравились друг другу.
– Я же тебя просил…
– Я старалась, как могла. Тагаев считает меня дурой, он
таки сказал: ума, мол, нет вовсе, значит, не зря старалась. У меня большая
просьба, не смог бы ты очень аккуратно узнать, нет ли у Тагаева каких-либо дел
с господином Никифоровым.
– Попытаюсь… Но про Никифорова я знаю доподлинно: если
он и занимался какими-то темными делишками, то сейчас все по-другому. Братвы он
сторонится, и они его за это не жалуют, особенно те, с кем он раньше дружбу
водил. Жаль, что до тебя никак не дойдет, что Тагаев совсем не тот человек, с
которыми ты привыкла иметь дело. Мне бы очень не хотелось думать, что ты его
чем-то задела.
Простившись с Алексеем, я вернулась в холл и проверила
замок. Не помню, когда я делала это в последний раз, но слова Алексея произвели
на меня впечатление.
– Замок какой-то хлипкий, – чертыхнулась я и
посоветовала себе лечь спать. Что и сделала буквально через полчаса.
Сны, которые посетили меня в ту ночь, переплюнули все ранее
виденное по кошмарности и бестолковости, так что нечего удивляться, что утром
я встретила мир не радостной улыбкой, а тяжкими стонами. Вчерашние страхи
показались глупыми и даже обидными для моего самолюбия.
Выпив две чашки кофе и немного придя в себя, я позвонила
Артему. Он уже был на боевом посту, моему звонку не порадовался, особенно когда
я поведала о вчерашней встрече.
– Представляю, что ты вчера наболтала. У тебя ум есть?
– Он сказал – нет.
– Правильно сказал.
– Зато у меня есть отпечатки его пальцев. Должны быть
вполне сносными. Скажи, что я умница? Если Тагаев уже в городе, так, может, ты
с ним побеседуешь?
Артем действительно побеседовал, не вызвал Тагаева на
допрос, а съездил к нему сам в тот же “Шанхай” и поговорил. По неведомой мне
причине Вешняков Тагаеву понравился много больше, чем я, он поил его кофе и
даже, по словам Артема, предлагал коньяк, был разговорчив и совершенно открыт,
как слуга народа перед выборами, но ничего стоящего так и не поведал:
незнаком, не встречался, не в курсе.
Артем остался доволен, но длилось это недолго, аккурат до
того момента, когда на стол ему легли результаты экспертизы. Во-первых,
застрелили Веру из того же пистолета, что и Райзмана, во-вторых, пальцы на
рюмке и на визитной карточке принадлежали одному и тому же лицу. Артем издал
тяжкий вздох и спешно собрал военный совет, то есть меня и Лялина.
– Значит, я не ошиблась и “БМВ” возле дома Веры был
тот самый, – не удержалась я от того, чтобы не похвалить себя. Сами
знаете, как у нас: себя не похвалишь, никто не догадается.
– “БМВ” числится за ЗАО “Старт”, то есть принадлежит
все тому же Тагаеву, – вздохнул Артем.
– Он был у Веры той ночью.
– Допустим. Но если верить результатам вскрытия, а кто
им не поверит, убили ее где-то около четырех утра. Мог быть и еще один гость,
заглянувший позднее.
– Если убил Тагаев, он бы рюмку вымыть потрудился, –
подергав ус, изрек Лялин.
– Вашему Тагаеву самому убивать не надо, он поговорил с
женщиной, решил, что она опасна, возможно, успокоил ее, чтобы не волновалась и
не делала резких движений, а потом отправил к ней киллера.
– Которому она открыла дверь, – съязвил Артем.
– Он мог ей позвонить и предупредить, что от него
придет человек.
– Не было никаких звонков, я проверял. Ты ушла от нее,
она позвонила Никифорову, затем ей позвонила ты, и на этом все. Правда, вечером
был звонок из ресторана “Шанхай”. Что-то около одиннадцати, незадолго до
твоего прихода.
– И после этого ты хочешь сказать, что твой Тагаев
здесь ни при чем?
