Мое недавнее воодушевление испарилось.
– Он застрелил ее в прихожей, что укладывается в
схему, она как раз здесь металась, собирая чемодан. Самое интересное не
это, – вздохнул Лялин. – Самое интересное то, что у ее друга
оказался пистолет с глушаком. Довольно занятная штука. Либо дядя с оружием на
“ты”, либо знает, где достать. Вот я, к примеру, знаю. А ты? – Вопрос
адресовался мне.
– Откуда? – обиделась я.
– В самом деле, откуда добропорядочному гражданину,
каковыми являются, по общему мнению, ее друзья, знать, где можно разжиться
такой игрушкой.
– Не вижу в этом ничего особо сложного, – теперь
вредничать начала я. – У Никифорова довольно сомнительное прошлое, Лапшин
президент банка, у него есть служба безопасности, и ребята там сплошь бывшие
спецназовцы.
– Не годится, – покачал головой Артем. – К
своим обращаться опасно. Как только узнают об убийстве… и при чем здесь
вообще Лапшин? – спросил он с подозрением.
– Это я к примеру, – поспешила я его успокоить.
– Так, еще раз: Вера, по твоим словам, ждет гостя…
– Думаешь, я это выдумала?
– Не думаю. С пальчиками повозились, отпечатков полно,
здесь, похоже, проходной двор, а уборщица приходит по пятницам, так что
наследить успели. Самое интересное – рюмки, отпечатки отчетливые, одни
принадлежат хозяйке, другие неизвестному лицу. Не тебе.
– Значит, после моего ухода она рюмку вымыла.
– А также значит, что, на твое счастье, после твоего
ухода действительно был гость. Они выпивали, а вот потом…
– Потом он ее пристрелил по неизвестной причине. Черт,
почему бы мне не обратить внимания на номер “БМВ”, что во дворе стоял.
– Действительно. Правда, нет никакой уверенности, что
на нем прибыл гость.
– А ты не сравнил отпечатки пальцев на рюмке с
тагаевскими? – скромно улыбнулась я.
– Не с чем сравнивать, – улыбнулся в ответ Артем. –
Он не привлекался. Если вы ничего больше не желаете поискать, может, свалим
отсюда? Только нагоняя от начальства мне и не хватало.
Квартиру мы покинули, но разъезжаться не спешили.
– Пока нет акта вскрытия, мы даже не знаем, в какое
время произошло убийство.
– Зато с уверенностью можем сказать, что убийцу Вера
хорошо знала. Был ли это гость, которого она ждала, или кто-то еще, но одно
несомненно: ночью женщина не откроет дверь незнакомому человеку. С Никифоровым
беседовали?
– А как же. Говорит, не встречались с воскресенья. Он
был очень занят, на ночь убийства у него есть алиби. Он ночевал у Сафронова.
– С какой это стати? – насторожилась я.
– Ну, говорит, засиделись, Сафронов предложил остаться
у него, вот он и остался. А ты считаешь, что убитая ждала Никифорова?
Вопрос вызвал размышления.
– Не знаю. Скорее нет, чем да. Почти наверняка нет.
Очень ей не хотелось, чтобы мы встретились. А чего ей Никифорова прятать, скажи
на милость? Ну, сказал бы мне пару ласковых…
– Ему могло не понравиться, что она ведет с тобой
доверительные беседы, вот она и поспешила от тебя избавиться.
– У Никифорова случайно нет “БМВ”? – спросила я.
– У него “Лендкруизер”, довольно старенький, лет семь
на нем катается, – сообщил Лялин. – То ли привык к нему, то ли на
новую денег нет. Дела у него идут так себе.
– Вера помогла ему с займом, недвусмысленно намекнув,
что Никифоров никуда от нее не денется, иначе ему туго придется. Мне она
сказала, что ревновать его ей и в голову не приходило, сама она тоже не
хранила ему верность. Но, как знать, могла и разозлиться, что он так весело
проводил время с Анной.
– Пригрозила ему, и он ее за это убил? – вздохнул
Артем. – А Анну убил, потому что боялся, что она подружке проболтается. И
Райзмана заодно. Что, если неизвестный любовник Никифоров и есть?
– Райзман ему перед смертью звонил?
– Нет. А вдруг они случайно встретились, без всяких
звонков? Заехал к нему домой или на службу?
– А он заезжал?
– Говорят, что нет, но мы ведь серьезно не проверяли…
– Значит, Никифоров? – вздохнула я. – Скажи,
Артем Сергеевич, тебе очень не хочется, чтобы в это дело был замешан Тагаев?
– А тебе очень хочется?
– Мне хочется найти убийцу.
– Тогда сиди дома и никуда не суйся. После тебя одни
трупы. – Он слегка смутился и нервно кашлянул.
– Не похоже, чтобы Никифоров особо опасался гнева
любовницы, – вздохнула я, решив не обращать внимания на слова
Артема. – Приличия соблюдал, это верно: попросил Лапшина на стреме
постоять, чтоб на Веру не нарваться, но боялся вряд ли, не то не стал бы вести
себя так по-дурацки, я имею в виду ту же Анну.
Лялин взглянул на часы и сказал:
– Гадание на кофейной гуще, предлагаю на сегодня
закончить.
Мы простились с Артемом, Олег проводил меня до машины.
– Кажется, я действую парню на нервы, – сообщила
я ему с печалью, наблюдая, как Артем отчалил на видавших виды “Жигулях”.
– Ничего удивительного, мне ты тоже действуешь на
нервы, – заметил Лялин.
– Я же хочу помочь, – возмутилась я.
– Конечно, но получается, что все еще больше
запутываешь. Где ты – там очередной труп, что в этом хорошего?
– Иди ты к черту, – в сердцах сказала я. Лялин
хмыкнул и в отместку поцеловал меня. Я отстранилась, недовольно заметив: –
Осмелел.
– Ты мне всегда нравилась. Старею, тянет на
молоденьких.
– Ага. Помни, от меня одни неприятности.
– Помню, но ничего не могу поделать: сердцу не
прикажешь.
Настроение было ни к черту. Что я в самом деле лезу и порчу
людям жизнь? Лялин прав, менты меня не тронут, Дед не позволит, а кто с ним в
нашем городе свяжется? Наплевать и уехать куда-нибудь к морю. А там, глядишь,
найдут кого-нибудь или дело закроют. При мысли об этом все во мне возмутилось.
Надо полагать, не от жажды справедливости, а от безделья. Хотя тут я лукавила:
очень хотелось докопаться до истины. Три трупа, а мы все на кофейной гуще
гадаем.
