– Правильно. Только неясно, почему этим должна
заниматься ты?
– Чтобы стены не давили, – отрезала, я. На это он
не знал, что ответить, и опять замолчал. Сашке надоело гулять, и он, не обращая
на нас внимания, потрусил к дому. Мы повернули за ним. – Зайдешь? –
спросила я, доставая ключи из сумки.
– Не уверен, что тебе этого хочется.
– Как знаешь, – пожала я плечами.
– Что ж, я пойду.
– До свидания, – сказала я, чтобы он наконец
сдвинулся с места.
– До свидания.
Он дошел до угла дома, а я все стояла возле двери. Затем
открыла ее и решительно вошла. Сашка побрел в кухню, а я захлопнула дверь,
потом чертыхнулась и выскочила на улицу. Дед успел свернуть за угол, я
бросилась бегом, а, увидев его, закричала:
– Игорь!
Он повернулся и шагнул навстречу.
– У тебя правда все в порядке? – спросила я.
– Как обычно. – Он подошел вплотную, поднял руку
и поправил мои волосы. – Я хотел тебя попросить… звони мне иногда.
– Прекрати, черт тебя побери. Я сейчас зареву, кинусь
тебе на шею и вообще наделаю глупостей.
– А потом будешь об этом жалеть?
– Буду, – ответила я сурово.
Он порывисто обнял меня и прижал к груди.
– Как же мне без тебя хреново.
– Мне тоже, – правдиво ответила я, хоть это и было
неразумно. – Ладно, пойдем чай пить. Стоим посреди улицы как два идиота.
– Нет. Я же понимаю, в тебе сейчас говорит жалость, а
она никудышный советчик.
– Жалким ты не выглядишь, – взяв его под руку,
успокоила я. – Просто не умеешь. Но ты меня здорово напугал. Может,
все-таки объяснишь, что случилось?
– Ровным счетом ничего. Старею. Боюсь одиночества.
Тоскую без тебя.
– Какое одиночество, у тебя баб, как грязи.
– Это точно, – хмыкнул он. – А у тебя кто-нибудь
есть? Извини, что я спрашиваю…
– Спросил и спросил…
– Так есть или нет?
– Нет.
– Почему? Ты такая красивая… Не поверишь, но если бы ты
и вправду влюбилась, я был бы рад.
– Ты меня с ума сведешь.
– Нет, серьезно. По крайней мере, знал бы, что ты
счастлива. А у тебя тоже все по-прежнему: собака, дурацкие убийства и
одиночество.
– Какую-то безрадостную картину ты нарисовал, –
вздохнула я.
– Ну вот, я тебя проводил.
Мы вновь оказались возле моей двери. Дед поцеловал меня
вполне по-отечески.
– Помни: я тебя люблю. Очень-очень.
– Я знаю.
– Вот и отлично. – Он вновь поцеловал меня, махнул
рукой и пошел, на этот раз в сторону парка, а я, глядя ему вслед, едва
сдержалась, чтобы опять не кинуться вдогонку, но здравый смысл победил. Такое
бывает редко, но иногда бывает.
На душе было тоскливо, я бестолково бродила по комнатам,
борясь с желанием позвонить ему. Что-то с ним происходит. Может, правда
стареет? Боится одиночества… Ведь у него действительно никого нет. Хотя вполне
возможно, что это хорошо разыгранный спектакль, И мне нравится так думать, потому
что освобождает от чувства вины. Поняв, что эти мысли заведут меня далеко, я
запретила себе ломать над этим голову. Об убийствах думать и то приятнее.
Я устроилась в кресле и включила телевизор для Сашки, он
вскарабкался ко мне на колени и уставился на экран, а я попробовала разложить
все известные мне сведения, что называется, “по полочкам”. Никифоров, по
слухам, имел связи с криминальным миром. Если у киллера на яхте был сообщник,
то сама собой напрашивается его кандидатура. Он “закручивает” роман с Анной,
назначает ей свидание на палубе, что позволяет киллеру застать ее в
одиночестве. Не худо бы установить, знаком ли Никифоров с господином Тагаевым.
Если связь есть, можно так прижать Никифорова, что он не откажется ответить на
кое-какие вопросы. Киллера он сдаст, а там и до самого ТТ рукой подать.
Согласна, самоуверенность моя граничила с наглостью, но отчего ж не помечтать
иногда?
Тут меня посетила еще одна мысль: встретиться с Тагаевым и
поговорить, что называется, по душам, в неформальной обстановке, И Артем будет
доволен, вон он как переживал, что Тагаева повесткой вызывать надо, а тут
тихо, по-дружески. Может, парень действительно ни при чем и захочет помочь нам
по доброте душевной? Конечно, такое легче было придумать, чем осуществить, хотя
чем черт не шутит. Я еще немного поразмышляла и потянулась к телефону. Был у
меня приятель Алексей, который имел связи с криминальным миром, одно время
входил в какую-то группировку, потом ушел водителем к известному бизнесмену, а
когда того убили, начал жить на вольных хлебах, открыв свой автосервис. Ему я,
кстати, доверяла свою машину, когда в том появлялась нужда. Алексею я помогла
избавиться от тюрьмы, когда его упекли туда по ложному обвинению, и он считал
себя мне обязанным. Я, правда, так не считала, но сейчас подумала, что вполне
могу обратиться к нему с просьбой, хоть и уверена, что она его не обрадует.
Трубку сняла жена Алексея, пришлось извиняться и объяснять,
кто я есть. Знакомы мы были лишь заочно, и, подозреваю, она моему появлению в
их жизни не радовалась, должно быть, ревновала. Однако разговаривала со мной
неизменно приветливо, вот и сейчас пропела:
– Ольга Сергеевна? Одну минуту, я позову Алексея.
– Здравствуйте, – возник в трубке его голос.
– Привет, – вздохнула я. Скрипнула дверь, еще
какие-то звуки, и Алексей заговорил совсем другим тоном:
– Лучше звони на мобильный.
– Чего прятаться? Я же не любовница.
– Очень жаль, – совершенно серьезно заявил
он. – У тебя неприятности?
– Уже знаешь?
– Слышал краем уха. Я ж на бойком месте, сегодня тип
один заезжал, из милиции, вот и сказал. Хочешь, чтобы я приехал?
– Хочу, чтобы ты доброе дело сделал. Мне надо
встретиться с Тагаевым. Только не говори, что не знаешь, кто это.
– Встретиться? – удивился он. – Зачем?
– Задать пару вопросов.
– Ну, ты даешь… и он, по-твоему, захочет на них
ответить?
