Едва я собралась позвонить Вешнякову, чтобы справиться о
новостях, не особо, впрочем, рассчитывая на то, что они есть, иначе бы сам
позвонил, как объявился Петр, по телефону, естественно.
– Ольга Сергеевна, – голос его звучал так, точно
он задолжал мне большую сумму денег, а отдавать нечем. – Мне Лапшин звонил
и Никифоров. Говорят, вы хотели с ними встретиться.
– Я хотела, а они нет. Пришлось мне это пережить.
– Я боюсь, мои друзья решили, что вы в самом деле
каким-то образом… короче, я им все рассказал про наш с вами уговор. – Тут
и я вспомнила про уговор и почувствовала себя неловко, парень беспокоится за
свою жизнь, и я вроде обещала помочь, но об обещании забыла. – Вы
извините, что так вышло, – торопливо продолжил он, хотя я сама собиралась
извиняться. – Я чувствую себя виноватым и очень бы хотел помочь… Вы
сказали, возможно, на яхте еще кто-то был. Я тоже так думаю: не мог никто из моих
друзей… ведь это абсурд. Кому нужно убивать Анну? Ясно, что ни вам, ни мне и
вообще никому… Я думаю, убить хотели меня. А Аня случайно увидела убийцу. Ведь
все уже покинули палубу, а она осталась, и убийца мог с ней случайно
столкнуться, поэтому она и погибла. – Тут можно было бы сказать: “кто про
что, а вшивый все про баню”, у парня навязчивая идея. Но, несмотря на это, его
мысль не показалась мне вовсе уж невероятной. – Я сегодня разговаривал со
следователем, – продолжил Петр, – но он несерьезно отнесся к моим
словам. Может, они вас послушают?
– Вот что, – сказала я. – Я сейчас поговорю
со своим знакомым, он найдет вам охрану. С этими ребятами вы будете в
безопасности. И со следователем поговорю.
– Это было бы отлично. А с Лапшиным можем встретиться
сегодня во время обеда. Вас устроит? Я с ним договорился. Он согласился, а
Никифоров нет. Не знаю, почему он так настроен против вас. Я уточню время с
Лапшиным и перезвоню вам.
На этом мы простились, и я поехала к Лялину.
Стоило мне заговорить об охране Сафронова, как он пошел
пятнами.
– Делать мне больше нечего, как этого шизика охранять.
– Может, он не шизик, может, у него предчувствие. Как
бы нам потом не начать кусать локти.
– Ага. Прошляпили Райзмана, теперь…
– Теперь проявляем обоснованное беспокойство, –
продолжила я. – В конце концов, он друг хозяина вашей конторы и тот вряд
ли откажет.
– Да он меня просил найти кого-нибудь, лишь бы Сафронов
ему не надоедал.
– Не зря надоедал. Убийство имело место, правда, убили
не его, и все же…
– Хорошо, – без особой охоты согласился Лялин. –
Что, мечешься вслепую? – понаблюдав за мной, спросил он.
– А куда деваться? – развела я руками.
– Мои ребята прочесали все кабаки, – вздохнул
он. – И хоть бы какую зацепку отыскали… У Вешнякова тоже никаких
результатов?
– Нет, иначе бы порадовал.
Совесть моя была чиста, если уж Лялин пообещал дать Петру
охрану, то сделает. А вот настроение мое особо не улучшилось, Олег прав, я шарю
в темноте и без всякого толка.
Я попыталась еще раз разложить все по полочкам, сидя в
машине и почесывая Сашку за ухом. Убил либо некто поднявшийся на борт на
острове, либо точно я. Хоть бы с Райзманом прояснилось, были у него враги,
жаждавшие его кончины, или все упирается в таинственного любовника?
Я взглянула на часы, ехать домой не имело смысла, Петр мог
позвонить с минуты на минуту, вздохнула и, откинув сиденье, закрыла глаза,
решив вздремнуть. Но ничего не вышло. Мысли кружили и возвращались к исходной
точке, так что я в конце концов разозлилась и даже в сердцах решила: пусть
менты голову ломают, свою жалко.
Когда я начала сатанеть и уже собралась ехать домой,
наконец-то позвонил Петр. Встречу назначил во “Фламинго”, и я поехала туда, в
глубине души сомневаясь, что от этого будет толк.
Лапшин в костюме, при галстуке и белоснежной рубашке
выглядел исключительно официально и держался соответственно. Петр рядом ерзал,
изо всех сил стараясь придать нашей беседе задушевный характер. Старался он
зря. Лапшин кивнул в знак приветствия и принялся за свой обед, отвечал он
односложно, в большинстве случаев просто кивая или отрицательно качая головой.
Разговаривать с таким типом одно удовольствие.
– Вы встречались с моей женой? – спросил он меня.
– Встречалась.
– Не понимаю, зачем вы вмешиваетесь в следствие? Пусть
профессионалы работают. – Надо полагать, это был намек на мое
дилетантство.
– Пусть, – согласилась я. – Но у них убийств
много, а мне бы очень хотелось с этим разобраться.
– Я же тебе говорил, – робко вмешался Петр, –
Оля по образованию юрист и даже работала в убойном отделе.
Я непроизвольно поморщилась, потому что не любила
распространяться о своей жизни, и сейчас это ни к чему.
Лапшину принесли кофе, и стало ясно, что через несколько
минут он откланяется. Терять мне было нечего, и я спросила;
– Вы случайно не в курсе, почему Анна осталась на
палубе? Может, она ждала, когда все разойдутся по каютам, чтобы с кем-то
встретиться? И не желала, чтобы об этом узнали?
– Черт, – неожиданно выругался Лапшин, – вы
что хотите, чтобы я доносил на приятеля?
– Это вы к чему? – удивилась я, а он раздраженно
повторил:
– Черт… – И взглянул на меня так, точно я предложила
ему продать Родину за смехотворную цену.
– Гена, сейчас не время… – вновь робко вклинился Петр и
удостоился того же взгляда, а я разозлилась.
– Несколько человек видели, как Никифоров с Анной
поднялись на борт яхты, а также слышали характерные звуки, доносившиеся из
каюты, что позволяет сделать вывод… какой, вы, должно быть, догадываетесь.
Думаю, по этой причине Никифоров отказывается говорить со мной, и скрыл факт
свидания от милиции. Вам об этом факте хорошо известно, коли уж вы на пирсе
сидели.
– Вам жена рассказала? – нахмурился он.
– О чем?
– О том, что я на пирсе сидел?
– Вы не один сидели, а с ребятишками, и про дядю с
тетей они следователю рассказали. А Никифоров, упорно отрицая все, ставит себя
в дурацкое положение.
Лапшин подумал и кивнул, после чего заметно подобрел, ко
мне, я имею в виду.
