— Правильный ответ! — обрадовался Тони.
— Но она ведь похитила и отравила Юэна Макальпина, — продолжила Пола. — Этого мы никак не можем отрицать.
Тони изобразил на лице страшное разочарование:
— Правильный ответ, неправильная аргументация. Она не помогала Уоррену. Она сама их всех убила. — Задрав голову, Тони уставился в потолок. — А Уоррена, как мне кажется, она убила в самом начале.
— Так-так-так, погоди, — забормотала Кэрол. — Что-то я ничего не понимаю.
— Это ужасная, но довольно простая история. В общем, у Дианы начали тикать биологические часы. Она хотела ребенка, но не просто какого-то там малыша. Ее стала преследовать навязчивая мания — забеременеть от Уоррена. Она практически сошла с ума. Знаете, как те бесплодные дамочки, что таранят машины с надписью «Ребенок в салоне» только потому, что у кого-то есть то, чего нет у них. Диана знала, что когда-то Уоррен был вполне способен зачать — ведь он был донором спермы, а значит, обладал вполне работоспособными сперматозоидами. Она долго пыталась забеременеть, но годы шли, а ребенка так и не было. Тогда они отправились в клинику, где все-таки выяснилось, что Уоррен оплодотворить ее не в состоянии. Они даже попробовали донорскую сперму, хотя Диана была от этой идеи не в восторге — она-то мечтала о ребенке от Уоррена. Но в любом случае было уже слишком поздно — ее яйцеклетки окончательно состарились. Она впала в отчаяние. Почти дошла до самоубийства. Ну как, пока все понятно?
— Мои мозги скрипят, но пока справляются, — с сарказмом отозвалась Кэрол.
— А вот теперь мы переходим к части, в которой я уже не так уверен. Каким-то образом Диана узнала маленький секрет Уоррена — что, сдав сперму, он тут же сделал операцию.
— Может, она стала размышлять, как же он вдруг стал бесплодным? — предположила Пола. — Или не могла сдержаться — она же у нас королева хакеров, верно? А сейчас любые медицинские документы можно найти в Сети, — продолжила она. — Или она просто такой человек — обязательно должна знать все обо всех?
— Возможно, — кивнул Тони. — Суть в том, что как-то она все-таки это узнала. И у нее окончательно сорвало крышу. Рассудок Дианы помутился — оказывается, мужчина, которого она так любила, от которого мечтала родить ребенка — он ее предал! Он не только лишил ее ребенка, но и помешал ей родить от кого-нибудь еще — потому что она потратила слишком много времени, пытаясь забеременеть именно от него. А все эти попытки изначально были обречены на провал. Что еще хуже, Уоррен уже был отцом бесчисленного количества маленьких бастардов. — Тони уже почти кричал. — А они не заслуживали жизни! Ни лживый ублюдок Уоррен, ни его паршивые отпрыски!
Кэрол захлопала в ладоши, изображая неописуемый восторг:
— Чудесное выступление. И как нам все это доказать?
Тони пожал плечами:
— Не знаю. Найти тело Уоррена?
— Она слишком умная, — ответила Кэрол. — Если ты прав, то она наверняка рассчитала все так: свалить убийства на Уоррена и сымитировать либо его самоубийство, либо побег. Ясно, что труп Уоррена мы так легко не найдем.
Они помолчали пару минут, обдумывая сложившуюся ситуацию. Наконец заговорила Пола:
— Ну, всегда можно выбить из нее признание, не так ли?
Кэрол устало улыбнулась:
— Пола, милая, мы ведь не в «Жизни на Марсе»
[16]
. Теперь копам подозреваемых мутузить не позволяют.
Тони пересек комнату и крепко обнял Полу. Она ошарашенно поглядела на него.
— Она права, Кэрол, — заявил Тони, отпустив наконец Полу. — Мы выбьем из нее признание — но не кулаками, а словами.
— Ну, с этим только ты справишься, — ответила Кэрол. — А адвокатом у Дианы, между прочим, — Броунвен Скотт. Уж тебя-то она точно в комнату для допросов не пустит.
— Зато вещать тебе прямо в ухо она мне запретить не сможет.
Тони смотрел, как Кэрол с Полой входят в допросную. Броунвен Скотт, тихо говорившая что-то своей клиентке на ухо, тут же умолкла. Усевшись, Кэрол с грохотом опустила папку с документами на стол.
— Когда вы узнали, что Уоррен сделал вазэктомию? — жестко спросила она.
Диана Патрик в ужасе распахнула глаза.
— Отлично, — сказал Тони в микрофон, — повтори еще раз.
— Я второй раз вас спрашиваю — когда вы узнали, что Уоррен Дэви сделал вазэктомию?
— Я не знаю, о чем вы говорите, — жалобно залепетала Диана.
Долго она так не продержится, подумал Тони.
— Пятнадцать лет назад Уоррен Дэви сделал операцию вазэктомии. Вы знаете, что такое вазэктомия, Диана?
— Разумеется, — ответила она. — Но я вам не верю. Я родила от него ребенка.
— Ага, — хмыкнула Кэрол. — Этого вашего мифического ребенка. Интересно, что о нем говорится в вашей медицинской карте.
— Моя клиентка уже объяснила вам, что мистер Дэви не позволял ей обращаться за медицинской помощью во время беременности, — вмешалась Скотт. — Не понимаю, зачем вы снова поднимаете эту тему.
— Скажи ей, что никакого ребенка не было, — подсказал Тони. — Не спрашивай, а сама скажи.
— Никакого ребенка не было, — заявила Кэрол. — Не было и не могло быть, потому что Уоррен Дэви еще в двадцать один год прошел процедуру стерилизации.
— Хватит третировать мою клиентку, — потребовала Скотт. — Задавайте ей вопросы, а не мучайте.
— Спрашивай, — велел Тони.
— Как же вам удалось родить ребенка от Уоррена после его операции?
— Иногда такое случается, — ответила Диана. — Я читала, иногда такое бывает. Наверное, это с нами и произошло.
— Игнорируй ее, Кэрол. Продолжай говорить, что она не могла родить ребенка, что она никогда не станет матерью.
— На самом деле вы не рожали от Уоррена, — говорила Кэрол. — Вы ни от кого не рожали. И сейчас не сможете родить. Признайте, Диана, — у вас никогда не будет детей. А раз у вас не может быть детей от Уоррена, то и ни у кого их быть не должно, верно? — безжалостно давила Кэрол, сверля Диану ледяным взглядом. Когда Броунвен Скотт подала голос, Кэрол на нее даже не взглянула.
— Вы оскорбляете мою клиентку, старший инспектор Джордан. Я настаиваю, чтобы вы перешли к вопросам, — сказала Скотт.
— Я только что задала ей вопрос. Могу перефразировать. Вы ведь не хотели, чтобы у кого-то еще были дети от Уоррена, да, Диана?
— Эти дети не имеют ко мне никакого отношения, — глухим голосом сказала Диана.
— Напомни ей, что у нее никогда не будет своего ребенка, — потребовал Тони. — А все потому, что он недостаточно ее любил.
