— Рой здесь. — Я показала Никите на песок.
— Сама рой! — огрызнулся он, снова напомнив мне
покойного Коляна, но тут же сообразил, что ему придется развязать мне руки, и
передумал.
Он огляделся в поисках какого-нибудь инструмента и заметил
ту самую фанерку, которой я воспользовалась прошлый раз.
Подозрительно оглянувшись на меня, произнес:
— Только попробуй сойти с места — пристрелю! Однако
пистолет ему пришлось засунуть за ремень, чтобы освободить руки.
Никита опустился на колени и начал копать.
Я крошечными шажками, стараясь не издать ни звука, отходила
в темноту, понимая, что в моем распоряжении не больше десяти-пятнадцати минут.
Куча песка быстро убывала.
Неожиданно под ногой хрустнула щепка.
Никита вскочил как подброшенный пружиной, выхватил из-за
пояса пистолет и рявкнул:
— Я тебе ясно сказал — стоять на месте! Пристрелю к
чертовой матери!
Я замерла в страхе. Логика говорила, что он не убьет меня,
пока не найдет денег, но он такой псих, что его поступки не подчиняются логике.
Никита подтащил меня ближе и снова принялся за работу.
Прошло еще несколько минут, и он расчистил крышку люка.
— Открывай, — сказала я почему-то шепотом. Он
поднял крышку, и я увидела знакомую спортивную сумку.
Если Никита при виде ее наверняка обрадовался, то для меня
это был, можно сказать, смертный приговор. Пока он не нашел денег, я была ему
нужна, теперь настал критический момент, когда я сделалась лишней и чрезвычайно
опасной.
Он с заметным усилием вытащил баул из тайника, поставил на
грязный цементный пол и потянул «молнию».
В первый момент наступила гнетущая тишина, а затем Никита
разразился таким отборным и высокохудожественным матом, что его заслушались бы
грузчики в одесском порту.
Заинтригованная его реакцией, я вытянула шею и заглянула
через Никитино плечо в сумку.
Денег в ней не оказалось, зато был битый кирпич.
— Ты, сука, думаешь, лоха нашла? — Он повернулся
ко мне, скрипя зубами от злости. — Думаешь, надо мной можно так издеваться?
Ты пожалеешь, что на свет родилась!
— Деньги были здесь… — ответила я совершенно
искренне. — Когда я прятала сумку, доллары лежали в ней!
— Тогда объясни мне, убогому, куда они
подевались? — с дурашливой улыбкой, плохо скрывающей ярость, осведомился
Никита. — И советую тебе сделать это как можно скорее, а то мое терпение
уже на исходе!
— А она все равно не знает, где деньги! — раздался
у него за спиной спокойный мужской голос. — Это я их отсюда забрал.
Никита волчком развернулся на месте, но все равно опоздал:
Олег, появившийся из темноты, быстрым красивым движением выбил из его руки
пистолет.
Никита снова грязно выругался и отскочил в сторону,
заслонившись мной, как щитом.
— Ты еще кто такой? — проговорил он, злобно
сверкая глазами. — Откуда взялся на мою голову!
— Не думаю, что тебе надо это знать, —
презрительно ответил Олег. — Если не хочешь больших неприятностей, оставь
девушку в покое.
— Интересно, что ты называешь большими
неприятностями? — усмехнулся Никита, и я почувствовала сквозь одежду
холодное острие ножа. — По-твоему, все, что происходило до сих пор, —
это неприятности маленькие?
— Большими я называю переломы рук, ног и ребер, —
охотно отозвался Олег, — которые я тебе гарантирую, если ты немедленно не
отпустишь девушку!
— Вот что, бойскаут. Я так понимаю, тебя с этой сучкой
связывают теплые дружественные отношения, поэтому, если хочешь, чтобы она
осталась жива, ты сейчас будешь стоять на месте, как девушка с веслом, и не
сойдешь с этого самого места еще пятнадцать минут, а до завтрашнего дня вернешь
мне деньги. Иначе у нее действительно будут большие неприятности… Лично я
большими неприятностями называю медленную и мучительную смерть. Понял? —
издевательски процедил Никита, медленно отступая и волоча меня за собой.
— Не понял, — спокойно отозвался Олег, — мне
на эту девчонку совершенно наплевать, можешь делать с ней все, что хочешь…
Вот уж не ожидала от него такой подлости! Конечно, я
подозревала, что Олег черствый, сухой, толстокожий тип, но чтобы он так
спокойно отдал меня на растерзание разъяренному бандиту!..
Гнев придал мне силы и решительности, я взвизгнула и изо
всех сил пнула Никиту пяткой. Кажется, я попала по колену, во всяком случае, он
очень цветисто выругался и на секунду выпустил меня.
И в этот самый миг мимо меня пролетело что-то большое и
стремительное.
Такое мне раньше приходилось видеть только в гонконгских
фильмах с Джеки Чаном.
Олег в огромном прыжке преодолел отделявшее его от Никиты
расстояние и обрушился на Ленкиного бывшего, как коршун на зазевавшегося
суслика. Еще в полете он нанес ему целую серию красивых ударов. Не знаю, как
насчет переломов рук, ног и ребер, но смотрелось это здорово. Я подумала, что
Олегу нужно завязывать со своей работой и идти сниматься в кино. Платят там
наверняка гораздо больше.
Никита отлетел в сторону, шмякнулся на пол, как тряпичная
кукла, и на некоторое время затих.
Однако очень скоро он подал голос.
Сначала он громко и мучительно застонал, а потом произнес с
детской обидой в голосе:
— Крутой, да?
— По крайней мере, с женщинами я не дерусь! И
беременную жену бандитам не сдавал!
— Ну и что теперь будет? — жалобно спросил
Никита. — Арестуешь меня? Отправишь на зону?
— На зоне ты, пожалуй, долго не протянешь. — Олег
усмехнулся. — Слухи туда доходят очень быстро, и про перестрелку в ангаре
там наверняка уже знают… Да нет, я тебя, пожалуй, не буду арестовывать, а то
мне придется слишком многое объяснять своим коллегам… Я тебя, пожалуй, отпущу.
Если ты, конечно, усвоил, что Соня тебе больше неинтересна. — Олег
оглянулся на меня. — У тебя теперь совсем другие заботы — как бы Горловой
не вспомнил о твоей скромной персоне… Говорят, он мужик здорово ревнивый!
Никита разразился очередной порцией мата. Пожалуй, ему нужно
устроиться работать на филологический факультет университета — там сейчас
активно занимаются изучением ненормативной лексики!
— Шел бы ты домой, — бросил ему Олег через плечо,
направляясь к выходу из подвала, — тебя там мамочка обыскалась!
Я поравнялась с ним и обиженно поинтересовалась:
— Значит, тебе на меня совершенно наплевать?
— Трудно с тобой, — проворчал Олег, — я ведь
должен был его как-то отвлечь, сбить с толку…
— А разве нельзя было это сделать как-нибудь иначе? Не
так обидно?
