— Здравствуйте, — прошептала Ленка и опустила
глаза.
Когда-то давно, еще до моего рождения, у нас в Большом
театре кукол шел спектакль под названием «Под шорох твоих ресниц», мне мама про
него рассказывала. Так вот, наша дальнейшая встреча проходила под этим самым
девизом — «Под шорох ресниц». Ленка на протяжении всего разговора то томно
опускала глаза, то трепетала ресницами. Было заметно, что от каждого ее взгляда
Олег вздрагивает, словно его дергает электрическим током. Вначале меня это
раздражало, потом начало забавлять.
Она вовсе не выглядела несчастной, несчастье отпугивает
людей; нет, Ленка выглядела такой беспомощной с этой своей короткой стрижечкой,
что даже мне иногда хотелось немедленно ее защитить и взять на себя все ее
проблемы. Что уж говорить об Олеге — сердце-то ведь не камень даже у сотрудника
спецслужб, тем более что он простой технический гений.
Когда первичный обмен взглядами приостановился и мы уселись
за столик, я сделала попытку направить разговор в деловое русло.
— Видишь ли, Олег, — начала я, — у нас
проблемы. И мы решили обратиться к тебе за советом.
Он сделал над собой усилие, оторвал взгляд от Ленки и
обратил его на меня. Как видно, сравнение было не в мою пользу, потому что Олег
тяжко вздохнул, но все же заставил себя перейти к делу.
— Я навел справки, — хрипло заговорил он, —
дело в том, что о случае в загородном доме Горлового широкие массы не
оповещены. То есть ни в прессу, ни на телевидение ничего не просочилось. Охрана
хозяина там тихонечко все прибрала, мы им не мешали. Вашего мужа не было среди
убитых, это я знаю точно. Надежду Ведерникову увезли к Горловому, что с ней —
понятия не имею, но у себя дома она не появилась.
— Нам про нее совершенно неинтересно, — тихонько
вставила я, и Ленка согласно кивнула.
— Далее, — Олег дождался, когда Ленка снова
подняла ресницы, — насчет случая в ангаре торгового дома «Британия». Там
нашли кучу трупов, свидетелей никаких. — Тут он повернулся ко мне и даже
соизволил слегка подмигнуть. — Разумеется, милиция занимается этим, но поскольку
в живых никого не осталось, то дело, надо полагать, закроют, посчитав его
обычной бандитской разборкой. Об участии вашего мужа в этом инциденте никто не
знает, так что у милиции нет к нему никаких претензий.
— Но он об этом может не знать… — снова вставила я, а
Ленка опять-таки взмахнула ресницами.
— С нашей стороны тоже его никто не собирается
искать, — продолжал Олег, — потому что это такая мелкая…
— Дрянь, — подсказала я.
— …что он никому не нужен, — закончил Олег. —
Однако он, со своей стороны, опасается всех и вся, поэтому думаю, что он
пустился в бега либо забился в какую-нибудь щель…
— Как таракан, — снова подсказала я. Олег опять
деликатно промолчал.
— Что же мне делать? — прошептала Ленка.
— Да, вот именно, что делать с матерью Никиты? —
вспомнила я. — Она настроена очень агрессивно.
— Пошлю кого-нибудь провести с ней беседу, чтобы не
мутила воду, — вздохнул Олег.
— Полегче там, все-таки мать за сына переживает, —
неожиданно для себя сказала я.
Олег молча развел руками. Я посчитала нашу беседу оконченной
и допила кофе. Внезапно Олегу позвонили на мобильник, он послушал, изменился в
лице, потом извинился и вышел, очевидно, чтобы мы не слушали разговор.
— Ну, ты довольна? — спросила я и тотчас сообразила,
что вопрос мой прозвучал весьма двусмысленно, во всяком случае, Ленка поняла
его так.
— Сонька! — Голос ее звучал виновато. — Ну
ей-богу, я не нарочно! Понятия не имею, с чего это он на меня стал пялиться!
— Угу, — согласилась я, глядя в сторону.
— Сонь, ты думаешь, он мне нужен?
— Конечно, нужен, раз мы сами к нему обратились! —
рассердилась я.
— Но я не об этом…
— Ладно, брось, не бери в голову, — отмахнулась
я, — сейчас не до того…
И тут же подумала, что это я такая рациональная, что могу
рассчитать, когда можно заниматься личными делами, а когда нельзя, а сердцу-то
ведь не прикажешь… Значит ли это, что у меня нет сердца?.. И вообще, имела ли я
на Олега какие-нибудь виды? То есть он, конечно, встретился на моей дороге
очень и очень вовремя, защитил от убийцы там, в лесочке, дал возможность
подслушать все, что происходило в доме Горлового, без него я не сумела бы
спасти Ленку. Судя по всему, Олег — парень неплохой, ведь возиться с нами вовсе
не входило в его обязанности.
Я закурила сигарету и прислушалась к себе. Обидно или не
обидно мне, что он втюрился в Ленку с первого взгляда? Обидно, конечно, только
вовсе не из-за ревности. Даже сейчас, когда Ленка после болезни, сравнение с
ней не в мою пользу. Уж больно у меня жалкий вид.
Мне внезапно захотелось просто до боли, до зубовного
скрежета холить и лелеять свое тело, не спеша бродить по магазинам, подбирая
одежду по своему вкусу, плавать в бассейне, посещать сауну и салон красоты,
никуда не торопиться и ни о чем не думать. Разумеется, у Ленки ничего этого не
было, она не может себе позволить болтаться без дела, она много работает, но
все-таки следит за собой. А во что превратилась я за эти годы? Кошмар какой-то…
Конечно, я не виновата, что так случилось с мамой, но пора уже возвращаться к
нормальной жизни, давно пора…
— Сонька, Сонька! — теребила меня Ленка. — Ты
снова витаешь где-то в облаках и совершенно меня не слушаешь!
— А что такого важного ты хочешь мне сказать? —
огрызнулась я. Ленкин оранжевый шарфик, так подходивший к дорогому пальто, и шорох
ее ресниц порядочно надоели мне за сегодняшнюю встречу.
Подруга снова взмахнула ресницами, на глазах ее блеснули
слезы. Мне стало стыдно — ей и так досталось за последнее время, а тут я хамлю,
причем ни с того ни с сего.
Окончательно выяснить отношения нам помешал Олег. Он
вернулся очень озабоченный и сказал, что ему срочно нужно уходить.
Он предложил нас подвезти. Мы высадили Ленку у издательства,
Олег проводил ее грустным взглядом и снова стал нормальным человеком. Пока мы
ехали к моему дому, он молчал, потом поинтересовался, как мои дела.
— Нормально, — ответила я рассеянно, поскольку
решила, что спрашивает он чисто из вежливости.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — настойчиво
спрашивал он. — Тебя никто не преследует, не беспокоит звонками?
Меня преследовали, за мной следили… Но если я расскажу об
этом Олегу, то придется полностью ввести его в курс дела насчет бабушкиного
странного завещания. Снова в голове зазвучал ее голос: «Никому ничего про них
не рассказывай… Сама проживешь…» Ладно, пока помолчим, а там посмотрим.
— Спасибо тебе за заботу, — ответила я, — и к
Лене ты очень внимателен был, просто глаз с нее не спускал…
