Я поблагодарила Евгения Стратилатовича, забрала завещание и
письмо и отправилась по своим делам, оставив их с секретаршей разбирать
разгромленный архив.
На улице светило солнышко и пахло весной. Я вдохнула воздух
полной грудью и вдруг ощутила, как безумно устала за последнее время. Сначала
болела мама, потом последовал ужасный год после ее смерти. Потом начались эти
заморочки с бандитами и Никитой. И что в результате? Да ничего. Я так же
одинока, как раньше. Еще Ленка больна и ничем не может мне помочь, хорошо хоть
я ее вытащила из передряги. Из друзей у меня один только кот, да еще бабушка
Софья якобы присматривает сверху. Но это весьма проблематично… Однако нужно
срочно прекратить распускать нюни, что я и сделала.
Остаток дня мы с Багратионом сидели на диване и занимались
газетами. Сначала я внимательно прочитывала объявления о найме на работу и
отмечала подходящее красным фломастером. Потом звонила по этим телефонам и
получала почти везде отказ — либо место уже занято, либо голос мой
работодателям не нравился, после чего газета поступала в полное распоряжение
кота, который с видимым удовольствием раздирал ее на мелкие кусочки.
Наутро позвонила Ленкина мама и просила навестить ее дочь,
потому что она сама простудилась, все тело ломит, и она боится принести в
больницу грипп. Разумеется, я согласилась.
Ленка выглядела гораздо лучше. Она сказала, что ей здесь до
смерти осточертело, что с трудом, но уговорила врача ее выписать, и попросила
меня немного подождать в приемном покое, пока она заберет вещи и получит
документы.
Я сидела в коридоре на обитой потертым дерматином скамеечке
и перебирала в уме события последних дней. Мне казалось, что я упускаю из виду
что-то очень важное, что какая-то очень существенная деталь все время
ускользает от меня…
Народу в коридоре не было — больных сюда не выпускали, а
врачи занимались своими делами. Неожиданно рядом со мной бесшумно приоткрылась
дверь кабинета, оттуда выскользнула фигура в белом халате и марлевой маске, и,
прежде чем я успела испугаться, на мою голову натянули плотный полиэтиленовый
пакет.
Я попыталась сорвать его, но мои руки прижали к туловищу, а
пакет перехватили на шее веревкой, полностью прекратив доступ воздуха. Я
билась, как выброшенная на берег рыба, в глазах у меня потемнело. Кровь стучала
в голове тяжелыми неровными ударами.
Моими действиями руководил не разум, а только жадное, животное
желание жить, дышать… Это был какой-то первобытный инстинкт, унаследованный от
далеких пещерных предков… Из последних сил извернувшись, я соскользнула со
скамьи, упала на холодный каменный пол, при этом убийца на долю секунды утратил
равновесие, покачнулся… я изо всех сил пнула его ногой, кажется, попала по
колену. Он вскрикнул и ослабил хватку. Я высвободила руки и сорвала пакет с
головы…
Никогда в жизни воздух не казался мне таким прекрасным,
таким благоуханным! Я дышала и не могла надышаться.
И тут в моей памяти всплыла совсем недавняя сцена, когда я
точно так же не могла надышаться после того, как чудом спаслась от удавки в том
самом злополучном поселке Листвянка…
Вместе с этой мыслью ко мне вернулась способность
соображать. Я повернула голову, пытаясь понять, куда исчез убийца и почему он
не доводит до конца начатое дело, не пытается меня убить. Сейчас это было бы
очень легко, я совершенно обессилела и не смогла бы оказать ему серьезного
сопротивления.
Боковым зрением я заметила убегающего по коридору человека в
белом халате, и в ту же секунду он скрылся за поворотом. Тут же я поняла, что
его спугнуло: с другой стороны ко мне приближалась группа врачей, возглавляемая
высоким дородным мужчиной лет пятидесяти. Судя по его важному, начальственному
виду, это было какое-то местное медицинское светило — главный врач, или
профессор, или заведующий отделением, в окружении своей свиты производивший
обход подведомственной территории. Ослепительно белый, накрахмаленный до
жестяного скрипа халат, надменное лицо с густыми темными бровями, белая
шапочка, надетая так, словно это корона, — все вместе производило
царственное, монументальное впечатление.
— Чтобы к завтрашнему дню все было сделано! —
говорил профессор кому-то из своих спутников, и тот, кивая, быстро записывал
распоряжения в блокнот, стараясь не сбиться с шага и не отстать от шефа.
Поравнявшись со мной, светило удивленно застыло на месте,
густые брови поползли вверх.
— Это что? — спросил профессор у своих
подчиненных, указывая на меня. — Почему у нас больные на полу?
Только сейчас я сообразила, что лежу на холодном и грязном
линолеуме, куда упала во время борьбы с убийцей, и представляю собой
чрезвычайно жалкое и неприличное зрелище.
— Я не больная, — отозвалась я, ухватившись за
стенку и неловко поднимаясь на ноги.
— Тем более! — Голос светила набрал гневную
мощь. — Почему у нас посторонние на полу?
— Разберемся! — раболепно отозвался от лица свиты
человек с блокнотом, делая там очередную пометку. — Немедленно во всем разберемся
и доложим, Георгий Вахтангович!
Я не стала дожидаться, пока со мной «разберутся и доложат»,
и торопливо зашагала по коридору, оглядываясь по сторонам. Впрочем, здесь почти
все ходили в одинаковых белых халатах, и я не узнала бы своего неудачливого
убийцу, даже если бы столкнулась с ним лицом к лицу.
Внизу, в вестибюле, оказалось полно народу, так что можно
было не опасаться внезапного нападения. Я стояла, наблюдая за лестницей, чтобы
не упустить Ленку, и думала. Последнее неудавшееся покушение, если можно так
выразиться, очень благотворно повлияло на мои мыслительные способности. Такое
впечатление, что голову продуло хорошим сквознячком. Потому что все события,
случившиеся со мной, обрели смысл и выстроились в стройную систему. Кто-то
хочет меня убить. В первый раз это случилось на даче, где чуть не взорвался
газовый котел. Я-то думала, что убить хотели Ленку, но она тут абсолютно ни при
чем, просто так все совпало. Охотились, несомненно, за мной, потому что Ленка
никому не мешала, за муженьком своим не следила, о деньгах в сумке понятия не
имела. Убивать ее не за что… А меня за что? Вот это вопрос! Я-то, конечно, тоже
никому ничего плохого не сделала, но по всему получается, что кому-то сильно
мешаю.
Я мысленно перебрала все случаи покушений: газовый котел на
даче, потом возле дома, когда мы столкнулись с Ленкой и мне показалось, что на
той стороне улицы на чердаке сидит снайпер. Вполне вероятно, что так и было,
только убить хотели меня. Но я плюхнулась на асфальт и Ленку за собой потащила.
И когда я выслеживала Никиту, тот тип в Листвянке не
случайно напал на меня. И если бы случайно не подвернулся Олег, то меня бы уже
на свете не было. Потом льдина, свалившаяся на голову, и вот сегодня в
больнице. Тут уж я сама не сплоховала либо прабабка Софья помогла…
Что же мне делать? Как выяснить, что нужно от меня тому
типу? Из-за чего меня хотят убить? Олег… Олег, несомненно, может мне помочь. У
него связи где-то там в спецслужбах, он взял мой телефон и сказал, что не хочет
меня так просто отпустить, а самое главное — он присутствовал при покушении и
знает, что я ничего не придумываю.
