— И что ты собираешься предпринять? — сухо поинтересовалась Рэчел, которую давно перестал забавлять этот разговор.
— Для начала я все хорошенько проверю. Нужно навести справки о его фирме. Кроме того, не мешало бы выяснить, кто такой этот Эдам Делафилд, откуда он взялся и каково его прошлое.
Первым побуждением Рэчел было попросить Грэма не делать этого, но она понимала, что на сей раз он совершенно прав. И, поскольку она только что заявила ему, что она не какая-нибудь наивная и доверчивая дурочка, Рэчел не стала возражать против предложенных им мер предосторожности. В конце концов, это был не Томас, а некто Эдам Делафилд.
— Хорошо, — согласилась она. — Кстати, относительно его прошлого можешь справиться у Ника Росса. Эдам говорил, что они — старые друзья.
Если ее согласие и удивило Грэма, то он этого не показал. Кивнув с таким видом, словно иного ответа он и не ожидал, адвокат сказал:
— Спасибо, с этого я и начну. Пока же я занимаюсь этим, сделай одолжение: не оставляй свою машину без присмотра и держись подальше от Эдама Делафилда. Договорились?
— Не волнуйся. Я буду осторожна, — искренне пообещала Рэчел.
Грэм просил ее не об этом, вернее — не совсем об этом, и ответ Рэчел вряд ли мог его удовлетворить, однако он понял это, лишь когда Рэчел уже вышла за дверь. Негромко выругавшись, адвокат потянулся к телефону.
Была уже почти полночь, когда Мерси приоткрыла глаза и недовольно заворчала. Спросонок ей показалось, что кто-то тянет у нее из-под головы подушку.
— Прости, любимая, но сегодня я не могу остаться. — С этими словами Николас Росс выбрался из-под одеяла и встал.
— Почему? — Мерси невольно зажмурилась от света ночника, хотя, прежде чем включить его, Ник накрыл лампу плотной салфеткой.
— Потому что дома меня ждут еще кое-какие дела.
— Дела? В такой час?! — Прищурившись, Мерси поглядела на будильник. — Ты с ума сошел!
Несколько секунд она моргала, как сова, стараясь проснуться, потом подперла голову рукой и стала смотреть на него.
Ей всегда нравилось наблюдать, как Ник одевается. Или раздевается. У него было крепкое, сильное тело — такое мускулистое, что казалось, будто он весь изваян из камня или бронзы. Вместе с тем Ник совсем не напоминал перекачанных культуристов или атлетов с их неестественно рельефным мышечным рисунком. Такому мужчине мускулы нужны не для того, чтобы красоваться на подиуме или на пляже, а для дела. Для настоящего дела.
Так, во всяком случае, казалось Мерси. Она была совершенно уверена, что когда-то в прошлом физическая сила не раз выручала Ника из беды, возможно, даже спасала его от смерти.Об этом свидетельствовали, в частности, кривые шрамы на его плечах и на груди, однако, при каких именно обстоятельствах он их получил, Мерси было неизвестно.
Однажды она, не утерпев, все же спросила, откуда у него эти следы, и Ник нехотя объяснил, что ему в свое время пришлось побывать в переделках. Расспрашивать его дальше Мерси не решилась, однако само его упорное молчание подогревало ее фантазию, и она воображала себе самые невероятные опасности и приключения, в которых ему пришлось побывать. И это занятие доставляло ей изрядное удовольствие.
Впрочем, в последнее время — после пяти лет знакомства и года физической близости — Мерси все реже давала волю своему воображению. Скрытность Ника начинала действовать ей на нервы.
— Ты же знаешь, я — ночная птица, — ответил Ник, опускаясь на край кровати и натягивая носки. — Лучше всего мне работается именно после полуночи.
— Ты мог бы предупредить меня заранее. Я поставила размораживаться бифштексы.
Мерси никогда не готовила для Ника, главным образом потому, что он и сам мог прекрасно о себе позаботиться. Часто после проведенной вместе ночи он сам брался приготовить что-нибудь на завтрак, давая Мерси возможность подольше понежиться в постели. Как и большинство крупных мужчин, Ник отличался отменным аппетитом, и приготовленные им завтраки были не только вкусными, но и весьма калорийными. Особенно любил Ник бифштексы и яичницу с беконом.
— Что ж, положи их обратно в морозильник. Мы съедим твои бифштексы в следующий раз, — предложил он.
— Договорились. — Мерси пошевелилась и поправила под головой подушку. Строго говоря, это были не ее, а его бифштексы. Ник сам купил их на прошлой неделе, заплатив из своего кармана и за них, и за целый пакет самой разнообразной снеди, возмещая таким образом съеденные им продукты из холодильника Мерси.
И Мерси не имела ничего против. Сначала это ее шокировало, но потом она поняла: подобным поведением Ник просто дает ей понять, что в своих взаимоотношениях они совершенно равны и что ни один из них не должен чувствовать себя обязанным другому.
Для мужчины это была редкая деликатность.
Тем временем Ник встал. Он был полностью одет, только пиджак еще висел на спинке стула в гостиной.
— Если хочешь, я могу вернуться через пару часов, — сказал он, задумчиво глядя на нее.
Это предложение озадачило Мерси. Ничего подобного Ник еще никогда ей не говорил. Поэтому она лишь пожала плечами.
— Смотри сам… Ключ у тебя есть.
Ник еще несколько мгновений смотрел на нее, но его испещренное морщинами и шрамами лицо оставалось совершенно бесстрастным.
— Спокойной ночи, Мерси.
С этими словами он выключил лампу, и комната снова погрузилась в темноту.
Несмотря на это, он двигался совершенно бесшумно, и Мерси даже показалось, чтоНик, как кот, видит даже в полном мраке.
Откинувшись на подушку, она напряженно прислушивалась, но услышала только негромкий щелчок замка на входной двери. Ник ушел, но еще долго Мерси лежала без сна, раздумывая о том, как странно складываются их отношения.
Когда-то «Старая таверна» знавала лучшие дни. В пору своего расцвета это был уютный маленький ресторанчик, где подавали прекрасные блюда и напитки и где любили проводить время преуспевающие дельцы, банкиры и представители ричмондской аристократии. Выполненная в староанглийском стиле вывеска была известна всему Ричмонду и служила своего рода местной достопримечательностью и ориентиром. Субботними вечерами здесь можно было застать самое изысканное общество.
Но это было давно, очень давно.
Прошедшие с тех пор десятилетия не пощадили ни «Старую таверну», ни прилегающие к ней кварталы. Большинство соседних зданий либо пустовало, либо служило прибежищем для бездомных и просто бродяг. В остальных домах, снабженных толстыми стальными дверями и железными решетками на окнах, процветал самый разнообразный полулегальный бизнес.
Словом, район был далеко не самым спокойным и благополучным. Даже полиция редко заглядывала сюда. Впрочем, обитатели этих трущоб умели и сами за себя постоять.
Что касалось самой «Старой таверны», то ее знаменитая вывеска давным-давно исчезла, и никто не собирался заменять ее новой. Внутреннее убранство и обстановка некогда знаменитого ресторанчика тоже претерпели значительные изменения. Столы, стулья, стойки и зеркала столько раз разбивались вдребезги во время пьяных баталий, вспыхивавших здесь с завидной регулярностью, что владельцу «Таверны» это в конце концов надоело. Он выкрасил стены в мрачный темно-зеленый цвет, убрал с пола линолеум и расставил по обнажившемуся бетону с десяток обшарпанных пластиковых столов.
