Она как раз читала письмо, полученное ее отцом от одного известного в 60-е годы актера — его собственноручный автограф мог стоить немалых денег, но Рэчел это даже не пришло в голову, — когда дверь кабинета неожиданно распахнулась и на пороге показалась взволнованная Фиона. У нее было такое странное лицо, что Рэчел невольно вздрогнула, предчувствуя неприятности,
— Мисс Рэчел… — начала экономка и замолчала.
— Ну, в чем дело, Фиона? Что еще случилось? Я поговорила с Дарби, и она обещала, что ее парни больше не будут тебе мешать. Ты об этом хотела меня спросить?
— Н-нет, мисс. Там пришел один джентльмен. Он просит вас принять его, но… — Голос у Фионы тоже был какой-то странный, и Рэчел встревожилась не на шутку.
— И что это за джентльмен? — с любопытством спросила она.
— Он сказал, что его имя — Делафилд, Эдам Делафилд. Так он сказал, мисс…
Рэчел нахмурилась.
— А он не сказал, что у него за делоко мне?
— Он говорит, что когда-то вел дела с вашим отцом. По этому поводу он и приехал.
— Хорошо. Проводи его сюда.
Появление незнакомца, который вел дела с Дунканом Грантом, нисколько не удивило Рэчел, и она никак не могла взять в толк, с чего бы Фионе так волноваться. После гибели родителей к ней часто звонили и приезжали люди, которые были дружны с ними. Среди них было много и тех, кому ее отец когда-то помог советом или деньгами.
— Мисс Рэчел… — Фиона как бы в нерешительности еще немного постояла на пороге, потом повернулась и ушла, бормоча себе под нос и крестясь на ходу.
Это было уже серьезно. Это как минимум означало, что Рэчел следует быть готовой к чему-то очень необычному, но того, что случилось через минуту, она никак не могла ожидать. И высокий светловолосый мужчина, вошедший в кабинет ее отца, застал Рэчел врасплох. Широко раскрыв от изумления рот, она могла только молча смотреть на него и хлопать глазами.
— Добрый день, — поздоровался он, и его голос неожиданно прозвучал уверенно и властно. — Мое имя — Эдам Делафилд. Я рад, что мы в конце концов встретились, Рэчел.
Она не ошиблась. Его глаза действительно были ярко-синими. Как васильки.
Двигался он грациозно и легко. Узкое лицо было покрыто ровным золотистым загаром. Высокий рост и ширину плеч она заметила еще раньше. Одет Эдам Делафилд был в темные брюки, светлую рубашку без воротника и потертую куртку из очень толстой кожи — такая же летная куртка, только на меху, была когда-то и у Тома.
Сам он тоже был поразительно похож на Тома. Это было невероятное, невозможное, пугающее сходство. Неудивительно, что Фиона была так потрясена. Из множества вопросов, вихрем кружившихся у нее в голове, Рэчел выбрала один.
— Кто ты? — спросила она, не заботясь о приличиях.
Он улыбнулся.
— Я только что назвал себя.
Рэчел встала из-за стола и сделала по комнате несколько шагов, остановившись так, что между ними оказалось одно из кресел с высокой спинкой.
— Верно, ты назвал свое имя. Но я спросила не об этом. Я хочу знать, кто ты такой? Почему ты следил за мной? Почему ты сбежал с места аварии и… и явился ночью ко мне в больницу? Откуда ты знаешь мое имя?
«И почему ты так похож на него?..» — хотелось ей добавить, но она не решилась.
— Как много вопросов! — Он улыбнулся. — Я готов попытаться ответить на них, только, может быть, сперва присядем?
Рэчел немного подумала, потом решительным жестом указала ему на диван напротив камина, а сама опустилась в одно из кресел. Она не в силах была отвести взгляд от его лица. Даже голос его казался ей до странности похожим на голос Тома.
В следующее мгновение она поняла кое-что еще. Когда Эдам Делафилд только вошел, ей показалось, что он чувствует себя совершенно свободно и непринужденно, но сейчас ей стало ясно, что она ошиблась. В его интонациях чувствовалось какое-то необъяснимое напряжение. Его глаза, похожие на два голубых озера, время от времени словно заволакивала какая-то тень, похожая на тень облака, которая порой пробегает по безмятежной водной глади.
И его напряжение каким-то образом передалось ей.
Это было какое-то новое для нее ощущение, хотя в последние дни Рэчел была далеко не спокойна. Что-то, чему она пока не знала названия.
— Итак, как я уже сказал, меня зовут Эдам Делафилд, — повторил он, пристально глядя на нее. — Что касается ответов на остальные вопросы, то все очень просто — я хорошо знал мистера Дункана.
— Откуда?
— Он… вложил некоторую сумму в один мой проект.
Рэчел нахмурила брови, стараясь вникнуть в смысл сказанного. Внешность Эдама сбивала ее с толку, и она никак не могла сосредоточиться.
— Я что-то не припомню, чтобы фамилия Делафилд попадалась мне в документах отца, — сказала она наконец.
— Ее там почти наверняка нет, — быстро ответил он. — Мистер Дункан не проводил эти деньги через банк, поскольку это были его личные средства. Насколько мне известно, никаких записей вообще не существует.
Рэчел недоумевала.
— Я знаю, отец время от времени вкладывал в некоторые проекты свои собственные деньги, но он делал это только тогда, когда считал себя не вправе рисковать средствами клиентов банка. Но чтобы он не оставил никаких записей… Вы что же, заключили джентльменское соглашение? Но как тогда отец собирался продекларировать свои доходы или, наоборот, потери, если у него не было никаких документов, подтверждающих сделку?
— В моем случае, — сказал Делафилд, — мистер Дункан не получал прибылей и не терпел убытков. Наш уговор был предельно прост: я получал от него некоторую сумму на развитие производства, которую и должен был возвратить ему в течение пяти лет.
— Это больше похоже на беспроцентную ссуду, чем на финансовое вложение. Во всяком случае, для вас это должно было быть очень выгодное дельце.
Делафилд кивнул.
— Чертовски выгодное! Но мистер Дункан все равно называл это вложением, поскольку был уверен, что в будущем мы непременно станем сотрудничать. Но дело не в этом… Я пришел сообщить, что наша сделка была заключена как раз около пяти лет назад, и я рассчитываю, что в ближайшие три-четыре месяца смогу вернуть полученные от мистера Дункана деньги.
— А-а, понятно… — протянула Рэчел. — Вот почему вы несколько дней подряд следили за мной.
— Вы говорите так, словно я — детектив. — Его голос звучал легко и непринужденно, но тени в глазах сгустились, и от этого сказанные им слова приобрели какой-то мрачный смысл. — Но это не так.
Он вздохнул.
— Так вот, Рэчел… Кстати, вы не возражаете, если я буду называть вас так? Дело в том, что Дункан Грант много рассказывал мне о вас, и мне поэтому кажется, что мы давно знакомы… Можно я даже осмелюсь и буду говорить «ты»?
