Василий замер, опустил ручку крана, выключив струю воды.
Шорох за спиной повторился.
Василий медленно, задержав дыхание, повернулся.
У него за спиной была ванна, закрытая нарядной
светло-голубой занавеской.
За занавеской явно кто-то был.
Да нет, что за чушь! Откуда там кто-то мог взяться?
Василий постарался взять себя в руки.
Ну как можно до такой степени себя распустить?
Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы отдернуть занавеску.
Но рука словно налилась свинцом.
Она не хотела выполнять его приказ.
И все тело Василия хотело стремглав броситься прочь отсюда,
спрятаться в спальне, в платяном шкафу, как прятался он в детстве, когда еще
был маленьким мальчиком Васей, который ничего не знал о безжалостных интересах
бизнеса, которые иногда требуют от человека совершенно ужасных вещей…
Что за детство!
Василий сжал зубы, взял себя в руки и резким движением
отдернул чертову занавеску.
Ну разумеется, за ней никого не было…
Но это только в первое мгновение никого не было за голубой
занавеской. В следующую секунду из ванны, наполненной водой, поднялся человек…
Это был Сергей. Сергей Евсюков, компаньон и приятель, почти
друг, которым пришлось пожертвовать ради интересов бизнеса. Проще говоря — ради
денег.
Да нет, это был, конечно, не Сергей.
Это было жуткое существо с зеленоватым лицом, которое
когда-то было лицом Сергея, но по которому теперь тут и там были разбросаны
страшные глубокие укусы.
Его объели рыбы, понял Василий.
У него предательски закружилась голова, затряслись руки,
ноги ослабели и подкосились. Он хотел убежать, но вместо этого плавно сполз по
стене и застыл на холодном кафельном полу, не сводя глаз с ужасного создания,
которое переступило край ванны.
С утопленника, как и положено, ручьями стекала вода, и в
глубине сознания Василия, где-то даже не на втором, а на пятом или шестом
плане, промелькнула мысль, что вода протечет к соседу ниже этажом — злобному и
истеричному директору охранного предприятия…
Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.
Сейчас ничто не имело значения, кроме существа с
зеленоватым, объеденным рыбами лицом, которое медленно, но неотвратимо
приближалось к Василию, оставляя на кафельном полу мокрые следы.
— Я не виноват… — едва слышно проговорил Окунь, не
сводя взгляда с мертвого компаньона.
— А кто виноват? — спросил тот загробным
голосом. — Пушкин? Или Панаев?
— Ка… какой еще Панаев? — пискнул Василий,
вжимаясь в стену. — Не знаю никакого Панаева!
— Не важно! — Утопленник сделал еще один шаг и
грозно навис над Василием. — Покайся, убийца!
— Я… я не хотел! — выдавил из себя Окунь жалкие
слова, как выдавливают остатки зубной пасты из полупустого тюбика. — Я был
в безвыходном положении!
— Нет, Вася! — перебил его мертвец. — Вот
сейчас ты действительно в безвыходном положении!
— Про… прости меня! — Василий попытался отползти в
сторону, но тело не слушалось.
— Покайся, негодяй! — повторил утопленник с
театральными подвываниями. — Покайся в злодейском убийстве лучшего друга и
собственной жены!
— Жены? — переспросил Василий. — Но я не
убивал Маргариту! Это не я… это кто-то другой! Когда я вернулся, она была уже
мертва! Ты не представляешь, как я испугался! Кто-то другой, клянусь тебе! Меня
здесь не было…
— Только не говори мне, что у тебя алиби! —
замогильным голосом воскликнул мертвец. — Меня ты не обманешь! Я знаю, что
вместо тебя на презентации был другой человек!
— Я и не обманываю! — выдохнул Василий. —
Алиби мне нужно было для другого… Для того чтобы забрать из сейфа конверт и
потом избавиться… избавиться от… тебя! — Последние слова он произнес едва
слышно. — Я был в безвыходном положении! Ты просто не понимаешь!
— Да где уж мне понять! — насмешливо проговорил
покойник. — Где уж мне понять собственного убийцу! Кстати, это ведь ты
пытался убить того человека, который обеспечивал тебе алиби?
— Ну да, — недоуменным голосом ответил Василий,
как будто его спросили о чем-то совершенно не заслуживающем внимания. — Но
какое тебе до него дело?
— Я хочу знать всю правду!
— Ну да… Этот человек мог быть для меня опасен… Он мог
выложить все… всю правду…
— Милиции? — осведомился утопленник.
— Какой милиции? — отмахнулся Окунь. — Он мог
выложить все Ивану… Тогда мне пришел бы конец! Иван такого не прощает… Ну я
нанял киллера, поручил ему эту работу, но киллер попался совершенно
бестолковый, дважды промахнулся… в машине взорвал вообще постороннего человека…
Тогда я позвонил в агентство, где работал тот человек, который обеспечил мне
алиби… хотел подключить их…
— И что, они к тебе прислушались? — В голосе
утопленника прозвучало недоверие. — Да кто ты такой!
— Ну понятное дело, я разговаривал не от своего имени.
Я сказал, что это личная просьба Ивана, а ты же знаешь — когда Иван кого-то о
чем-то просит, ему не отказывают… Но только они тоже сработали впустую, этот
человек сумел скрыться. — В голове у Василия мелькнуло какое-то смутное
подозрение, и он искоса взглянул на утопленника: — А почему тебя так интересует
тот человек?
— Меня интересует все! — провыл тот особенно
страшным голосом. — Но на самом деле больше всего меня интересуешь ты,
меня интересует твоя черная душа!
— Я был в совершенно безвыходном положении! —
повторил Василий. — Кондрат взял меня за горло. А ты знаешь, что это за
человек — еще страшнее Ивана… Я должен был Кондрату, должен был очень большие
деньги…
— Как тебя угораздило? — спросил утопленник
обыкновенным, бытовым голосом.
Василий не обратил внимания на эту странность и пробормотал:
— Я проигрался. Проигрался в казино, которое он
контролировал. Он наверняка специально это подстроил. Конечно, если бы мы
закончили ту операцию, я смог бы с ним рассчитаться, но Кондрат не соглашался
ждать, и тогда мне пришлось… Пришлось все организовать и свалить все на тебя,
иначе Иван не оставил бы меня в покое…
— Все равно тебе нет прощения! — выдохнул
утопленник. — И будет тебе, как сказано, — око за око, зуб за зуб!
— Ка… какой зуб? — переспросил Окунь. У него сразу
заболели все зубы.
— Так говорится, — ответил мертвец. — Каждому
воздается по делам его! Ты меня утопил — значит, и сам ты будешь утоплен!
— По… пожалей!
— А ты меня пожалел? — Мертвец страшно заскрежетал
зубами. — Ты столкнул меня на верную смерть в ледяную воду… Почему же я
должен тебя жалеть? Разве только…
