— Да тут, понимаешь, пришел один… — неуверенно
ответил Зевако. — Я его впустил, а он тут же того… дал дуба!
— Как это? — Маркиз удивленно завертел головой в
поисках свежего трупа.
— Да ты не переживай, — успокоил его
Анатолий. — Я его уже того… пристроил.
— Господи! — Маркиз схватился за голову. —
Давай-ка все подряд и медленно, а то у меня от твоих новостей уже натурально
морская болезнь началась.
— Ну пойдем тогда на кухню, — предложил
Анатолий, — ты сядешь, послушаешь…
— Да уж, я лучше действительно сяду! — согласился
Леня и отправился следом за приятелем на кухню Валентина Хруща.
Квартира у Хруща была очень просторная, поэтому путь до
кухни оказался достаточно долгим, чтобы Маркиз взял себя в руки и успокоился.
Удобно устроившись в легком стильном кресле из хромированных трубок, он с ходу
строго осведомился:
— Во-первых, зачем ты кого-то впустил в квартиру? Мы с
тобой как договаривались — ты сидишь здесь тихо, как мышка в норке! Сам без
особой надобности не высовываешься и к себе никого не впускаешь!
— Ну да, — перебил друга Анатолий, — а он
стучал, звонил, как ты сейчас… Знаю, говорит, что ты здесь! Открывай, говорит,
Валега! Уже соседи начали вылезать… Что мне оставалось? Через пять минут на
лестнице начался бы несанкционированный митинг…
— Ну ладно, — согласился Маркиз, — значит,
впустил ты его…
— Ну да, я его впустил, а он тут же и помер…
— Прямо сразу? — недоверчиво переспросил
Леня. — Ни слова не успел сказать?
— Ну почему же ни слова? — Анатолий наморщил лоб,
припоминая. — Я ему, значит, говорю — в больницу тебе надо, а он — какая
больница… видишь же — огнестрел у меня… никак нельзя мне в больницу… ты,
говорит, не беспокойся, я за собой хвоста не привел… Ну а потом бредить начал.
И после уж помер.
Затем Анатолий подробно рассказал, как он избавился от
трупа, как вынес его из дома в холодильнике…
— То-то я смотрю — чего-то на кухне не хватает! —
сообразил Маркиз, глядя на то место, где прежде стоял огромный морозильный
агрегат. — Вот Хрущ удивится! А потом куда ты его дел?
Анатолий скромно потупился и рассказал, как отвез
холодильник вместе с трупом на дачу директора цирка Щекотило.
Эту деталь Маркиз горячо одобрил.
Он представил, как Щекотило, приехав по весне на дачу,
обнаружит там холодильник с его содержимым, и искренне порадовался.
— А кто это был, так я и не понял! — закончил
Анатолий свое повествование.
— А хоть как он выглядел-то? — поинтересовался
Маркиз.
Он сам не знал, для чего задает этот вопрос — так, на всякий
случай поинтересовался внешностью загадочного человека, который заявился в
квартиру Хруща только для того, чтобы умереть.
Анатолий Зевако, при его цирковой профессии
«артист-трансформатор», обладал прекрасной памятью на лица и очень подробно
описал своего таинственного гостя.
— Мужчина небольшого роста, — сообщил он, —
плотный и коренастый, волосы короткие, рыжеватые. Плечи широкие, покатые,
короткая толстая шея…
Маркиз внимательно слушал описание и с каждым словом все
больше настораживался.
Это описание полностью совпадало с описанием того мужчины,
который встречался с покойной Маргаритой Михайловной в музее писателя Панаева.
И который снова приходил в этот музей на следующий день…
— Вот те на… — произнес он, выслушав Анатолия.
— Что, никак, знакомый? — заинтересовался Зевако.
— Не то чтобы знакомый… — протянул Маркиз.
В голове у него выстраивалась цепочка загадочных событий.
Маргарита Михайловна, жена Окуня, вызывает своего любовника
Сергея Евсюкова в офис фирмы. Вызывает не на любовное свидание. Ей нужно
забрать что-то, что она прятала в террариуме у черепахи.
Забрав этот таинственный предмет, она расстается с Евсюковым
и отправляется в музей Панаева, где у нее назначена еще одна встреча — с
рыжеватым типом явно уголовного вида. Ему-то она и передает тот предмет,
который забрала из террариума.
После этого она возвращается домой, и там ее убивают.
А ее уголовный знакомый через день снова появляется в музее
Панаева. Спрашивается, для чего? Он явно не похож на человека, которого вдруг
обуяла тяга к культуре!
После этого странного визита его тоже, как выяснилось,
убили. То есть ранили, и он успел добраться до квартиры Валентина Хруща…
Опять-таки, спрашивается, зачем? Чтобы умереть на руках у своего знакомого?
И еще один вопрос: куда в итоге подевался тот загадочный
предмет, из-за которого так суетилась Маргарита?
Не для того ли рыжий уголовник пришел перед смертью к Хрущу,
чтобы рассказать ему что-то очень важное?
— Слушай, — повернулся Маркиз к Анатолию, — а
больше этот рыжий точно ничего не говорил?
— Да говорю тебе — бредил! — ответил
Зевако. — Она, говорит, мне его отдала… А кого отдала — поди разбери!
— Кто — она и кого — его? — заинтересованно
переспросил Маркиз.
— Ну да… отдала, говорит, то самое… Не знаю что, а она
— ширма.
— Правильно… — подтвердил Маркиз. — Она
отдала его в музее… Знать бы только, что это такое… А что еще за ширма?
— Вот-вот! — согласился с ним Анатолий. — У
него в башке перед смертью все перемешалось, ширму какую-то приплел! И еще, говорит,
ты должен его оттуда взять и вернуть… Только поди разбери — откуда взять, кому
вернуть, и вообще — о чем речь? Найдешь, говорит, там… И больше ничего толком
не сказал, вовсе стал бредить. Что-то про Косыгина… или про Топтыгина…
— Про Топтыгина? — удивленно проговорил
Маркиз. — Про какого Топтыгина?
— Ну да… стихи какие-то детские… — Анатолий
наморщил лоб, потер переносицу и неуверенно продекламировал:
И Топтыгина прогнал
Как-то там… дубиной
И кого-то обозвал
Тра-та-та скотиной.
— Что, так и сказал — тра-та-та? — усомнился
Маркиз.
— Нет, там как-то по-другому, — признался
Анатолий, — но я не все запомнил.
— И все?
— Да кабы все, — вздохнул Анатолий. — Значит,
только я с дачи вернулся, звонит баба какая-то — ноет, приехать хочет. Еле
отвертелся, а тут еще один тип притащился, Кренделем звать. Говорит, Упертый
пропал, нигде найти не могут, так вот не знаю ли я чего?
— А ты что?
— А что я? Не мог же я ему сказать, что Упертый на даче
у Щекотило в холодильнике отдыхает. Говорю, не знаю ничего, никого не видел.
Беспокойная какая квартира оказалась, лучше бы я ниже этажом у Зинаиды
перекантовался.
