Как раз протянуть руку было очень страшно. Больше того —
просто невозможно. Ни левая, ни правая Ленина рука никак не хотела выполнять
недвусмысленный приказ хозяина. Непослушные руки ни за что не хотели
прикасаться к вещам мертвеца. Слишком уж пристально он смотрел перед собой
широко открытыми немигающими глазами. Казалось, он только и ждет Лениного неосторожного
движения, чтобы схватить Маркиза за руку и заорать: «Кто взял мою сумку?!»
Леня вспомнил далекое детство, вспомнил, как в пионерском
лагере по вечерам, когда вожатые гасили свет и уходили, кто-нибудь из мальчишек
непременно начинал загробным голосом рассказывать одну из страшных историй —
про Безголового Водителя или про Говорящую Собаку, но чаще всего — про Черную
Руку…
Все в комнате замирали, до подбородка укрывшись одеялами, и
ждали, когда рассказчик, страшно подвывая, произнесет последнюю фразу:
— Кто взял мою-у черную-у ру-уку!!!
И тогда все вскрикивали от ужаса, а самый маленький и
трусливый в отряде, Валерик Синичкин, заливался слезами. А иногда не только
слезами.
Туча снова набежала на луну. В саду потемнело, но странным
образом Лене стало легче. Действительно, в темноте он не видел широко открытых
мертвых глаз незнакомца, а потому не чувствовал исходящий от него леденящий
ужас.
Леня сжал зубы, зажмурился и немыслимым напряжением воли
заставил свои руки схватить матерчатую сумку мертвеца. Он хотел сразу же
броситься наутек со своей добычей, но что-то удержало его.
Он тут же понял, что именно: сумка была слишком легкой.
Леня открыл ее, запустил руку внутрь… и застонал от
разочарования!
Сумка была пуста.
Дневников в ней не было.
Значит, за то время, пока Маркиз выбирался из опрокинутой
будки, кто-то успел не только убить человека на скамейке, но проделать целую
кучу дел!
За одну минуту! Нужно быть настоящим профессионалом, чтобы
за одну минуту незаметно подобраться к человеку, убить его, украсть дневники и
скрыться из сада…
Кстати, как он убил человека на скамейке?
Тот сидел рядом с Маркизом совершенно как живой — и на
первый взгляд не было видно ни раны, нанесенной ножом или пулей, ни пробитой
головы…
Луна снова вышла из-за тучи, осветив мертвеца, и Леня
пригляделся к нему в ее призрачном свете.
На первый взгляд все как будто было в порядке. Но,
внимательно всмотревшись в своего безмолвного соседа, Леня заметил небольшой
темный шип, торчащий из его шеи за ухом.
Чрезвычайно экзотический способ убийства! И во всяком
случае, очень быстрый… Для того чтобы выстрелить таким шипом, достаточно одной
секунды, а потом ничто не помешает скрыться…
Впрочем, с чего это Леня взял, что убийца сбежал из сада?
Может быть, он прячется где-то совсем рядом и только выбирает подходящий
момент, чтобы напасть на него, Леню…
Вокруг в мертвенном свете луны выстроились деревянные будки
со статуями внутри, и в каждой из них мог притаиться таинственный убийца, как
сам Леня прятался несколько минут назад…
Маркиз вскочил со скамьи как ошпаренный и понесся прочь, к
той лазейке, через которую меньше часа назад он пробрался в этот проклятый сад…
Неужели с того времени прошло меньше часа?
В это просто невозможно было поверить!
Казалось, с тех пор прошло много дней, а может быть, и
недель, и Леня ничуть не удивился бы, если бы за это время он постарел и
поседел от страха…
Наконец он добежал до знакомой лазейки в заборе, протиснулся
в нее и с облегчением подумал, что еще несколько минут — и он будет в машине, а
потом уедет из этого отвратительного места и больше никогда ни за какие
сокровища сюда не вернется!
Как он раньше мог любить этот сад? Что хорошего он в нем
находил? Жуткое, отвратительное место!
Леня отряхнул одежду, распрямился…
И вдруг в бок ему уткнулось что-то холодное и твердое.
Леня был достаточно опытным человеком, чтобы без
дополнительных пояснений понять, что это такое: ствол пистолета. Больше того,
он мог поставить дырявую шляпу против перегоревшей кофеварки, что это ствол девятимиллиметровой
«беретты».
Впрочем, дополнительные пояснения все же последовали.
Резкий, скрежещущий голос проговорил прямо над его ухом:
— Не дергайся, красавчик, а то станешь на девять грамм
тяжелее…
— Не надо… — ответил Леня, собрав все свое
мужество. — У меня и так пара лишних килограммов имеется, я за каждый
грамм борюсь!.. Диета, тренажеры…
Как ни странно, столкнувшись с реальной, осязаемой
опасностью, он почувствовал себя лучше и даже нашел в себе силы шутить.
— Остряк, да? — неприязненно осведомился
скрежещущий голос. — Ну посмотрим, надолго ли тебя хватит!
Леня осторожно повернул голову и увидел не одного, а целых
троих противников.
Тот, что прижимал пистолет к его боку, — крупный,
плечистый детина с квадратным подбородком, покрытым рыжеватой щетиной. Рядом с
ним стоял человек пониже и похудее, с руками, засунутыми в карманы. Узкое, как
будто заточенное лицо и темные, глубоко посаженные глаза придавали ему вид
опасный и неуправляемый, и Леня подумал, что он будет пострашнее своего рыжего
напарника.
И наконец, третий в группе был толстый приземистый тип с
маленьким курносым носиком, точнее — поросячьим пятачком, утопающим между
жирными белыми щеками.
Как ни странно, именно этот жирный тип, которого Маркиз про
себя обозвал Кабанчиком, при всей своей кажущейся безобидности держался в этой
троице как главный. Он подошел к Лене, по-хозяйски обшарил его одежду толстыми
короткопалыми руками, потом задрал его рукав и внимательно осмотрел запястье.
Идя на такое опасное дело, Леня не взял с собой оружия. Он вообще
был противником насилия, однако постоять за себя в трудных ситуациях умел
неплохо. Идя в Педагогический садик, он был готов ко многому. Но считал, что
оружие ему не поможет и что, если дело пойдет не так, как было задумано, он
сумеет выкрутиться благодаря своему уму, сообразительности и ловкости. И
документов никаких он тоже не взял, только водительские права, да и то
ненастоящие. То есть настоящие, но чужие, Ухо посодействовал, как всегда.
Бумажник был почти пустой, а деньги, десять тысяч долларов, полученные от
старухи, Леня спрятал в потайной карман куртки. Но надеяться, что захватившие
Леню бандиты их не найдут, значило бы сильно переоценивать силы провидения.
Леня Маркиз, как все цирковые артисты, с юности верил в
удачу. А еще в кураж, в везение, в судьбу и богиню Фортуну. Верил-то он во все
это верил, но не сильно рассчитывал. Поэтому сейчас он ожидал неизбежного.
Кабанчик отошел на два шага назад и посмотрел на Леню очень
внимательно своими свинячьими глазками. Леня постарался сделать самое свое отрешенное
выражение лица. Хотел даже поднять глаза к небу, но решил, что это будет
перебор.
