Аня и Алла были близняшками, похожими как две капли воды, а
нет людей более близких, чем близнецы. Они называли друг друга секретными
именами, у них были свои, только им двоим известные слова. Впрочем, эти слова
не очень-то были им нужны —девочки понимали друг друга с полуслова, а иногда и
вовсе без слов.
Чуть выше тропинки, по которой девочки возвращались домой, Алла
заметила полянку, густо поросшую маками. Она только взглянула на сестру, и они
наперегонки бросились вверх по пологому склону.
Последние несколько метров пришлось карабкаться, обдирая
ладошки. Но зато какая нарядная эта была полянка!
Девочки бродили среди маков, разомлев от яркого весеннего
солнца. Утомившись, они прилегли в тени скалы. Над ними возвышался отвесный
склон, испещренный глубокими трещинами, как лицо старика морщинами. Алла
задремала, сквозь полуопущенные ресницы следя за пролетающими в звенящей высоте
птицами. Вдруг сестра потрясла ее за руку.
— Что это?
Где-то над ними раздавался глухой нарастающий гул.
Девочкам стало страшно.
— Бежим домой! — выкрикнула Аня.
— Нет! Не успеем! — Алла прижалась к скале, потом
увидела рядом неглубокую расщелину, вжалась в нее, потянула за руку сестру…
Через несколько секунд гул разросся, накрыл их огромной
волной, поглотил все звуки весеннего дня. Алла сжалась в комок, втиснулась в
каменную щель, зажмурилась, чтобы было не так страшно…
Следующие минуты казались ей бесконечными. Все вокруг
грохотало, тряслось, рушилось. Казалось, весь мир обрушился на двух маленьких
девочек.
Наконец, грохот стих, наступила тишина, страшная, гнетущая
тишина.
Алла открыла глаза, но светлее от этого не стало. Она была
завалена каменными обломками, глыбами гранита и песчаника. К счастью,
расщелина, в которой она пряталась, защитила ее от обвала, и девочка была цела.
Но защитив ее от мгновенной смерти, расщелина, кажется, обрекла ее на более
мучительную медленную смерть от голода и жажды, превратившись в каменную
могилу.
Первый, о ком вспомнила Алла, когда прекратился обвал, была
ее сестра.
— Аня! — окликнула она. — Нуся!
Это было секретное имя сестры. Секретное имя самой Аллы было
Луся.
Где-то рядом среди камней послышался стон,
Нуся была жива, но ей повезло меньше, чем сестре. Камень
раздробил ее ноги.
Стон повторился, потом незнакомый, хриплый от боли голос
проговорил:
— Лу… луся, помоги…
Алла пыталась пробиться к Ане, раздирая пальцы о камни, она
прокапывала проход… но что могла сделать восьмилетняя девочка с обломками
скалы?
Она плакала, царапала камень, но все было бесполезно.
Голос сестры становился все тише и тише, и наконец совсем
затих.
Нашли их к вечеру.
Разобрали завал, достали из-под камней двух девочек — одну
мертвую, истекшую кровью, и вторую — с виду нисколько не пострадавшую, но не
подающую никаких признаков жизни.
«По-видимому, перенесенный шок вызвал у девочки синдром
частичного раздвоения личности, — читал Леня следующую запись. — Она
сознает, кто она такая в действительности, но вместе с тем ассоциирует себя со
своей погибшей сестрой. Назначенное лечение с виду достаточно эффективно, но
оно не искореняет психологическую травму, а только загоняет ее глубже в
подсознание…»
— Да-а, — сказал Маркиз, отложив папку и протирая
усталые глаза, — почерк у покойного доктора оставляет желать лучшего…
— Все доктора пишут как курица лапой, их специально
этому учат, чтобы больные не могли разобрать, что в карточке написано! —
поддакнула Лола и налила своему компаньону свежего чайку.
В вазочке оставались два печеньица: одно шоколадное с
миндальной крошкой, другое — песочное с вареньем. Конфеты кончились. Лола
отвернулась, чтобы достать еще конфет, а когда подошла к столу, чтобы поставить
вазочку, то увидела, что Леня аккуратно срезал шоколад и выдал Пу И миндальную
печенюшку. После этого он с чистой совестью съел последнее печеньице, да еще
пальцем собрал крошки.
Лола слегка поморщилась — все же некоторые Ленькины привычки
просто отвратительны — и подвинула ему конфеты.
— Спасибо, дорогая, — невнятно пробурчал он, жуя
печенье, и тут же запихнул в рот сразу две конфеты.
— Ты хоть фантики развернул? — съязвила
Лола. —А то прямо с бумагой и слопаешь…
После сытного ужина Леня находился в благодушном настроении,
поэтому он ничего не ответил на Лолино провокационное замечание, тем более, что
челюсти временно слиплись от грильяжа. Лола же демонстративно налила себе
зеленого чая и закусила пресный сухарик. Маркиз запил грильяж чаем и тут же
потянулся за следующей конфетой. Ему попалась с шоколадно-ромовой начинкой, он
съел ее, не глядя, потому что снова углубился в чтение. Лола злобно грызла
сухарик. Леня перевернул страницу, папка выскользнула у него из рук, он полез
собирать листы и задел Лолу локтем.
— Осторожнее, медведь! — взвизгнула она, и снова
Маркиз никак не отреагировал.
Он уселся поудобнее, выровнял страницы и углубился в
размышления, машинально прихлебывая из пустой чашки. Потом вытащил из вазочки
следующую конфету, с помадкой, развернул одной рукой фантик и съел. Лола едва
не подавилась сухарем, закашлялась, но никто не обратил на нее внимания. Видя,
что никто не замечает ее стараний, она выхватила у Маркиза из-под носа вазочку
с последней оставшейся конфетой, быстро запихнула в рот и проглотила, а когда
разобрала вкус, то очень расстроилась — конфета оказалась с кокосом, а его вкус
Лола терпеть не могла.
Рассердившись в который раз из-за Ленькиного обжорства, она
совсем пригорюнилась.
— Да! — Маркиз стукнул кулаком по листкам из
папки. — Я все понял! Налицо отлично разработанная интрига! Если принять
за гипотезу, что Алла Геннадьевна мне не врала, то она действительно не помнит,
что случилось с ней в далеком детстве.
— Вот ты вечно всем веришь! — упрямо заметила
Лола. — С чего ты взял, что она тебе не врет? Тут и так все запутано,
может ей зачем-то нужно привлечь тебя на свою сторону! Ты ведь ее совсем не
знаешь!
— А потому она мне не врет, что если бы она помнила про
сестру-близнеца, то совершенно по-другому относилась бы к появлениям своего
двойника! Так и считала бы, что является ей не она сама, а сестра!
— Ты считаешь, что ее сестра осталась жива и теперь
пытается с ней увидеться? — недоверчиво спросила Лола. — Так бывает
только в мексиканских сериалах. И то в последнее время даже старушки такому не
верят!
— Да ничего я не считаю! — возмутился
Маркиз. —Что я, глупее старушек, что ли? Просто кто-то ее крепко
подставляет! Кто-то знает про то, что у нее в детстве были проблемы, и
пользуется этим, чтобы свести ее с ума! Убить-то, я так понимаю, ее не хотят —
давно бы уж убили, если бы нужно было. А тут такой огород нагородили —
любо-дорого! С размахом люди работают!
