Маркиз молча выбрался из салона, поднял капот… все провода
внутри были выдраны с мясом.
— Была тачка, — проговорил он со вздохом. — А
теперь — груда металлолома…
— Ну и что же теперь делать?
— Идти пешком, что же еще!
— Но я не могу! Я просто не в состоянии! У меня
совершенно не осталось сил! Я не сделаю больше ни шагу, буду сидеть здесь до
утра! — сообщила Лола и привалилась к спинке сиденья.
В эту секунду с той стороны, откуда они только что пришли,
прогремел оглушительный взрыв. На месте больницы полыхнуло темно-багровое
зарево.
— Ленечка, я согласна идти пешком, — воскликнула
Лола, выскочив из машины. — Только скорее пойдем отсюда!
Они продрались через кусты и через несколько минут выскочили
на дорогу.
И едва не попали под колеса огромной грузовой фуры.
Тормоза грузовика истошно заскрипели, фура остановилась в
нескольких сантиметрах от Лени. Из кабины, матерясь и размахивая монтировкой,
выскочил здоровенный мужик со сросшимися бровями на мрачном лице.
— Вам че, жить надоело? — проревел шофер,
неотвратимо надвигаясь на Маркиза. — Вы че, совсем сдурели — под колеса
кидаться? Вам-то хорошо — в мешок и на кладбище, а мне из-за вас под суд идти!
— Федор! — воскликнул Маркиз. — Ты меня не
узнал, что ли? Это же я, Леонид! А вот и Ольга моя!
— О! — Федор опустил монтировку и развел
руки. — Здоров, Леонид! Извини, не признал! Перепугался, понимаешь…
выскакиваете перед самой машиной…
— А мы тут, понимаешь, с одними повздорили, так они за
нами теперь по всему Кунтышеву гоняются… Ты сейчас куда едешь — не в Питер?
Может, подбросишь?
— Ну, до самого-то Питера не довезу, а на полдороги
садитесь…
Спутники забрались в кабину, и через несколько минут фура
уже мчалась по ночному шоссе.
Лола начала задремывать, а Маркиз настороженно поглядывал в
зеркало заднего вида.
— Слышь, Федя, — проговорил он через какое-то
время, — что-то мне вон та машина не нравится. Она за нами идет, как
приклеенная!
— И правда! — Федор прибавил скорость, но фары
следовавшей сзади машины не удалились.
— Во, блин! — шофер покрутил головой. — Ну
ладно, это мы без проблем разрулим!
Он достал из бардачка мобильный телефон, потыкал толстым
пальцем в кнопки и пробасил в трубку:
— Вован, тут за мной какие-то фраера увязались. Звякни
мужикам, сыграем в русский хоккей!
Он убрал мобильник и снова сосредоточился на дороге.
Через несколько минут впереди показались задние огни еще
одной фуры. Федор помигал фарами, передний водитель ответил ему таким же
сигналом.
Федор обозначил левый поворот и пошел на обгон.
Преследовавшая их машина не отставала.
Когда фура Федора выехала на встречную полосу, Маркиз
увидел, что перед ними на шоссе едут не один, а два тяжелых грузовика. Федор
прибавил скорость, но продолжал ехать по встречной. Когда их преследователь
поравнялся с передней фурой, та сдвинулась влево. Водитель легковушки
запаниковал, попытался вывернуться, но через минуту он был заблокирован тремя
грузовиками. Он сигналил, что-то кричал в окно, но дальнобойщики знали свое
дело. Федор повернул руль вправо, вытесняя преследователя с дороги. Казалось,
еще секунда — и столкновение неизбежно. Нервы водителя легковушки не выдержали,
он вильнул вправо, вылетел на обочину… машина выскочила в капустное поле и
перевернулась.
— Один-ноль! — удовлетворенно проговорил
Федор. — Знаешь, у дальнобойщиков жизнь тяжелая, грузы возим дорогие, а на
дороге всякие шакалы караулят. Если бы не взаимовыручка, совсем бы худо было!
Через час Лола и Маркиз выбрались из фуры, поблагодарили
Федора и распрощались.
— Ты насчет Тамары не сомневайся! — напоследок
сказал Леня. — Она баба хорошая и тебя любит!
Еще через полчаса ночной извозчик высадил их перед родным
подъездом.
— В ванну… сейчас же в ванну… — бормотала Лола,
поднимаясь в лифте, — если я немедленно не приму ванну, я просто не знаю,
что со мной будет!
— Хорошо, Лолочка! — Маркиз не стал
спорить. — Прими ванну, а я пока посмотрю, что в этой папке, ради чего мы
так рисковали и мучились…
— Ну уж нет! Я тоже хочу посмотреть!
Прежде чем раскрыть папку, Маркиз проникновенным взглядом
уставился на холодильник, совсем как кот Аскольд. Однако Аскольд умел испускать
некие флюиды, которые, отражаясь от холодильника, достигали чувствительного
сердца хозяев, в результате Леня или Лола топали к холодильнику и вроде бы случайно
доставали из него что-нибудь вкусненькое. Но хотя Леня Маркиз и был чрезвычайно
близок со своим котом, некоторые вещи он все-таки делать не умел — ловить мышей
к примеру или взглядом открывать холодильник. Не ел он также кошачьих
консервов, предпочитая горячую калорийную пищу.
— Есть хочется… — протянул Леня, глядя в сторону.
— Если ты думаешь, что после всего пережитого, я стану
готовить… — угрожающим тоном завела Лола.
— Понял! Понял, душечка, понял! — Леня замахал
руками. — Давай просто чаю попьем! Или пельмешек что ли…
Лола негодующе зашипела, пришлось Лене самому вывалить в
кипяток пачку пельменей.
— Даже сметаны не купила! — горько сказал он,
вылавливая всплывающие комки вумовкой.
— Да ты всю сметану вчера с запеканкой
съел! —вскипела Лола. — Продуктов не напасешься, все руки оттянула,
пока сумки несла!
— Тихо-тихо, угомонись, соседей разбудишь! —Леня
полил пельмени кетчупом и посыпал красным перцем.
Лола демонстративно достала из холодильника коробочку
обезжиренного творожка без сахара.
Спустя некоторое время они вдвоем сидели за столом, на
котором лежала раскрытая папка из детской психоневрологической больницы.
«Куликова Алла, восемь лет, — прочитал Леня первую
запись в папке. — Поступила с тяжелым психологическим шоком после
перенесенной трагедии. Девочка вместе с сестрой попала в горный обвал.
Несколько часов находилась под камнями, с трудом выбралась. Ее сестра погибла.
В результате детская психика в целях самосохранения заблокировала воспоминания
об этом происшествии. Как следствие —острая клаустрофобия, периодические
приступы неосознанного страха, глубокие обмороки, развитый комплекс вины.
Назначено медикаментозное лечение, отвлекающая терапия…»
…Тем летом Аня и Аллочка вместе с матерью приехали к папе на
метеостанцию. Они с мамой жили в большом городе, а папа работал где придется —
только чтобы не жить рядом с семьей, такой уж у него был характер. Родители
встречались летом, да и то бесконечно выясняли отношения, а девочки,
предоставленные самим себе, гуляли по окрестностям. Отец не велел им далеко
отходить от дома, а особенно — подниматься в горы. Но дело было весной, и
вокруг цвело столько удивительных цветов!
