Высокие деревья скрывали солнце. На березе сидела огромная
ворона и каркала злобно им вслед. Предводитель остановился, повертел головой и
почесал в затылке, глядя в свои бумаги. Потом поглядел на небо, и Лоле
показалось, что сейчас он полезет на березу, чтобы узнать дорогу, как в лесу.
Но мужичок подумал немного, потом юркнул в проход между могилами. Все
неуверенно потянулись за ним. Римма Васильевна подвернула ногу и чертыхнулась,
за что получила злобный взгляд от кого-то из родственников Алены.
Наконец дошли до свежевырытой могилы. Рядом не было места,
чтобы всем разместиться, поэтому провожающие разбрелись кто куда. Пока мужичок
решал с могильщиками организационные вопросы, Лола отошла за разросшиеся кусты
сирени и от скуки достала сигареты. Оказалось, что место занято —там уже курила
худенькая девчонка с заплаканными глазами.
— Ты в салоне работаешь? — спросила Лола. — Это
с тобой я по телефону говорила?
— Ну да, я Дина, — представилась девчонка, давая
Лоле прикурить от своей сигареты, — а ты Алене подруга? Школьная что ли?
— Ну… в некотором роде… — замялась Лола, — да
теперь уже не важно.
— Это точно, — Дина смахнула новую слезу, —
жалко Алену.
Лола согласно вздохнула.
— Чего разнюнились? — спросила высокая яркая
брюнетка, оттирая Лолу от удобного места за кустами. — Все там будем…
Хотелось бы правда, чтобы не так скоро.
— Это какая же сволочь такое над ней
сотворила? —безнадежно спросила Дина.
— Про то не знаю, а другую сволочь, что над ней
измывалась, уже арестовали, —усмехнулась брюнетка. — Сержик-то уже
сидит…
— Да что ты, Ритка! — ахнула Дина. — Это не
ты ли поспособствовала?
— Да какое мое дело? — отмахнулась брюнетка. —Там
вперед меня успели… в очередь выстроились.
Алена-то с Сержем в понедельник вечером поругалась.
— Точно, — вставила Лола, — я знаю. Он ее
бросил.
— Вот-вот, — согласилась Рита, — а там
соседки такие — сквозь стены видят. Я в соседнем доме живу, так по двору сразу
разнесли, что в понедельник Сержик выскочил из ее квартиры с чемоданом, дверью
хлопнул так, что чуть дом не рухнул. Одна боевая бабуся ему замечание сделала,
так он ее послал подальше. Ну, а когда милиция заявилась на квартиру к Алене,
бабка все и выложила — про скандал, про Сереженькино хамство, его и прихватили
до выяснения. Вроде у него на вторник вечером алиби нету.
— Кошмар какой! — вздохнула Дина. — Ну
поругались, решил он ее бросить, но убивать-то зачем? Как-то не верится…
Лола тут же подумала, что она права, что неизвестный Серж,
конечно, мерзавец, но он Алену точно не убивал, ее убил тот тип, с которым она
во вторник познакомилась. Но мучиться совестью из-за Сержа она не станет —
пускай сам выпутывается, поделом ему, если бы не бросил Алену, она не пошла бы
знакомиться с первым попавшимся мужиком.
Шум и треск сучьев объявили о приходе Риммы Васильевны.
— Я не для того салон на день закрыла и убытки терплю,
чтобы вы тут на природе воздухом дышали! — рявкнула она. — А ну,
быстро к могиле! И морды соответствующие сделайте!
Дина прыгнула, как испуганный заяц, Рита зырк-нула на
хозяйку сердито, но ничего не сказала и пошла не спеша. Лола же втиснулась
поглубже в Кусты и затихла. Оставшись одна, Римма Васильевна торопливо покурила
и ушла, оглянувшись по сторонам и едва не попав окурком Лоле в глаз.
Стало тихо, даже ворона куда-то улетела. Лола сняла со щеки
паутину и загляделась на божью коровку, которая ползла по листу по своим неотложным
делам. Все ограды на могилах заросли вьюнком, еще немного, и появятся на нем
бело-розовые «граммо-фончики». Пока что все вокруг дышало унылым покоем, ветер
стих, и солнце ушло за тучку.
Лола постояла еще немного, очень не хотелось идти к остальным.
За березой буйно разрослись кусты шиповника, цветов на них еще не было. Лола
поглядела туда, и ей показалось, что кусты шевельнулись, как будто кто-то
повернулся там, внутри.
Лола замерла, но тут же отбросила страхи — скорее всего, там
птица свила гнездо. Но ветки дрожали так, как будто в кустах пряталось что-то
большое.. Собака? Лола забеспокоилась, большая бездомная собака может быть
очень опасна. Первой мыслью было бежать, но интуиция посоветовала не
обнаруживать себя раньше времени. В кустах зашумело, послышался треск,
негромкое ругательство, и на дорожку вылез небольшой человечек в пятнистой
камуфляжной куртке и такой же кепочке. Лола прижала руки к колотившемуся сердцу
и чуть не рассмеялась. Просто какой-то местный бомж решил соснуть в укромном месте
в кустиках, ему до Лолы и дела нету — если увидит, то попросит денег на
опохмелку. Люди рядом, чего она испугалась? Однако следовало пока затаиться —
очень не хотелось вступать с бомжом в беседу.
Он, между тем, аккуратно снял куртку и кепочку, причем огорченно
покачал головой, увидев, что колючие кусты порвали куртку на спине, убрал все
это в сумку, потом тщательно пригладил редеющие волосы и повесил сумку на
плечо. Лола отметила, что выглядит он теперь весьма прилично — аккуратный
серенький свитерок, джинсы, хоть и недорогие, но чистые, кроссовки. И вообще
весь он был чистый и вел себя не как бомж — не чихал, не сморкался в траву, не
почесывался, как больная обезьяна. Перед тем, как уйти, мужчина внимательно
огляделся, и Лола затаилась в своем укрытии, потому что увидела его глаза —
быстрые, рысьи, они никак не могли принадлежать какому-нибудь маргиналу. Когда
он проходил мимо, Лола уловила вибрирующий звук. Мужчина достал из кармана
мобильный телефон и вполголоса сказал в трубку:
— Я ее потерял.
Потом послушал ответ, помрачнел на глазах и ушел в сторону,
так чтобы его не заметили люди из группы провожающих в последний путь Алену
Милованову.
Лола вылезла из кустов и пожала плечами — чего только не
увидишь на кладбище! Что, интересно, этот тип потерял там, в кустах шиповника?
Лопату что ли? Или могилу любимой бабушки?
Леня оставил машину перед входом на кладбище и прошел в
широкие ворота. Посетители неторопливо брели по центральной аллее. Среди них
стремительно проносились жители расположенного за кладбищем квартала, которые
таким способом срезали дорогу к дому. От тех, кто пришел навестить могилы
родственников, их отличала деловитость и большая скорость передвижения.
Маркиз дошел до церкви, выкрашенной в нарядный голубоватый
цвет, и огляделся. Мимо ехал на грузовом мотороллере мрачный мужик с
трехдневной щетиной на щеках и выражением, извечного недоброжелательства на
лице.
— Эй, друг! — окликнул его Леня.
— Кому и свинья друг, — отозвался тот.
— Я спросить хотел — где тут Тверская дорожка?
— На мне что — табличка висит? — хмуро проговорил
мужик, но тем не менее заглушил мотор мотороллера.
— Какая табличка? — растерялся Леня.
