Сара вытерла руки о блузку, затем наклонила голову Сибилл вперед. С губ слетел слабый стон, но Сара не могла понять, то ли это простой выхлоп воздуха из легких, то ли мольба живой женщины.
– Сибилл? – прошептала Сара, едва выдавив из себя имя. Горло сковал страх, лишив возможности говорить. – Сибилл? – повторила она, поднимая веко большим пальцем. Кожа оказалась горячей, будто женщина долго загорала на солнце. С правой стороны лицо покрывал большой синяк. Сара прикоснулась к кровоподтеку, и кость под пальцами хрустнула со щелчком, словно столкнулись два мраморных шарика.
Трясущейся рукой Сара нащупала сонную артерию. Почувствовала легкий трепет – то ли дрожь собственных пальцев, то ли пульс еще не угасшей жизни. Сара закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь провести грань между этими ощущениями.
Вдруг тело резко наклонилось вперед и обрушилось на Сару, повалив ее на пол. Все вокруг забрызгалось кровью, и Сара инстинктивно оттолкнула бьющуюся в судорогах женщину, пытаясь найти точку опоры на скользком полу. Наконец ей удалось подняться. Она приподняла Сибилл за плечи, чтобы помочь ей справиться с конвульсиями, но те внезапно прекратились. Сара прильнула ухом ко рту, нет ли там дыхания. Нет.
Стоя на коленях, Сара стала делать массаж сердца. Затем искусственное дыхание. Грудь женщины приподнялась на мгновение, не более. Сара повторила попытку и едва не захлебнулась, наглотавшись чужой крови. Несколько раз сплюнула и хотела было продолжить, но поняла, что уже поздно. Глаза Сибилл закатились, из легких со свистом выходил последний воздух. Между ног потекла струйка мочи.
Она была мертва.
2
Округ Грант назван в честь доброго дядюшки Гранта – не Улисса, а Лемюэля Пратта Гранта, строителя железных дорог, который в середине первого десятилетия XIX века протянул ветку из Атланты в южную Джорджию, до самого моря. Именно по рельсам Гранта поезда́ везли хлопок и иной товар через всю Джорджию. Благодаря этой ветке на карте появились такие города, как Хартсдейл, Мэдисон и Эйвондейл, а нескольким населенным пунктам даже дали имя Гранта. В начале Гражданской войны полковник Грант разработал план защиты, на случай если Атланта окажется в осаде; к сожалению, железнодорожные линии ему удавались лучше, чем фронтовые.
Во время Великой депрессии жители Эйвондейла, Хартсдейла и Мэдисона решили объединить свои полицейские и пожарные отделения, а также школы в один округ. Так они сэкономили деньги на необходимом и убедили железную дорогу не закрывать ветку Гранта. В 1928 году в Мэдисоне расположили военную базу. Несколько лет спустя Эйвондейл стал пунктом технического обслуживания поездов линии Атланта – Саванна. Прошло еще пара лет, и в Хартсдейле возник колледж Гранта. Округ процветал почти шестьдесят лет, пока не начались сокращения расходов, слияния и рейганомика, которые нанесли сокрушительный удар по экономике Мэдисона и Эйвондейла. Если бы не колледж, который в 1946-м стал называться технологическим университетом Гранта, Хартсдейл ждала бы та же участь, что и другие города.
Колледж питал город жизненной силой, и мэр Хартсдейла велел начальнику полиции Джеффри Толливеру поддерживать в учебном заведении абсолютное спокойствие, пригрозив снятием с должности. Джеффри как раз этим и занимался – обсуждал с охраной университетского городка, как положить конец кражам велосипедов, и тут зазвонил его сотовый. Он не сразу узнал голос Сары и даже подумал, что его разыскивают. За восемь совместно прожитых лет Сара никогда не говорила с таким отчаянием. Дрожащим голосом она произнесла три слова, которые Джеффри меньше всего ожидал от нее: «Ты мне нужен».
Джеффри повернул налево за ворота колледжа и повел свой «линкольн» по Мейн-стрит к закусочной. Весна в этом году наступила рано, кизиловые деревья уже цвели вдоль дороги белой завесой. Женщины из общества садоводов высадили тюльпаны на клумбах у тротуаров, пара девочек-старшеклассниц подметала в наказание улицу, вместо того чтобы сидеть после уроков в школе. Владелец магазина одежды выставил на тротуар стойку с платьями, а у скобяной лавки организовали продажу товара под открытым небом. Джеффри понимал, что в закусочной его ждет совсем иная обстановка.
Он открыл окно, чтобы проветрить машину. Галстук, который он неосознанно затянул, давил на горло. Джеффри без конца прокручивал в голове телефонный звонок Сары, пытаясь понять, что стоит за голым фактом: в закусочной зарезали Сибилл Адамс.
Проработав в полиции двадцать лет, Толливер не знал, как реагировать на такое происшествие. Половина службы прошла в Бирмингеме, в Алабаме, где человеческая смерть мало кого удивляла. Почти каждую неделю ему приходилось расследовать очередное убийство – следствие бирмингемской нищеты: то наркодельцы не поладят, то бытовая ссора зайдет в тупик, а оружие всегда под рукой. Если бы Сара звонила из Мэдисона или Эйвондейла, Джеффри так бы не волновался. Там уже давно стоит проблема наркотиков и бандитских нападений. Хартсдейл слыл жемчужиной трех городов. За десять лет здесь произошел лишь один подозрительный случай: старушку хватил сердечный удар, когда она увидела, как внук пытается украсть ее телевизор.
– Шеф?
Джеффри наклонился и взял радиотелефон.
– Да?
– Я сделала все, как вы сказали.
Звонила Марла Симмс из полицейского участка.
– Хорошо, – ответил Джеффри и добавил: – Жди указаний.
Марла не стала задавать очевидных вопросов. Грант – маленький городок, и даже в участке найдутся люди, которые все разболтают. Джеффри же хотел как можно дольше сохранять секретность.
– У тебя все нормально?
– Да, сэр, – после паузы произнесла она.
Джеффри положил сотовый в карман куртки и вышел из машины. Фрэнк Уоллис, старший следователь отдела, уже стоял в оцеплении снаружи закусочной.
– Кто-нибудь входил, выходил? – спросил Джеффри.
Фрэнк покачал головой.
– У задней двери стоит Брэд. Сигнализация выключена. Преступник, видимо, этим и воспользовался.
Джеффри бросил взгляд на улицу. Бетти Рейнолдс, хозяйка лавки «Тысяча мелочей», мела тротуар и подозрительно косилась на закусочную. Скоро соберутся люди, если не из любопытства, то просто поужинать.
Джеффри повернулся к Фрэнку:
– Никто ничего не видел?
– Ничего, – подтвердил Уоллис. – Она пришла из дому. Пит сказал, она заходит каждый понедельник после наплыва посетителей.
Джеффри напряженно кивнул и направился внутрь. Закусочная «Грант» находилась в середине Мейн-стрит. Просторные красные кабинки, прилавок в белую крапинку, хромированные поручни и автомат для раздачи соломинок… Закусочная совсем не изменилась с того дня, как Пит открыл свое дело. Даже жесткий белый линолеум на полу, настолько потертый, что местами проглядывали пятна черного клея, не перестилали. Последние десять лет Джеффри обедал здесь почти каждый день. В закусочной приятно было расслабиться после общения с отбросами общества. Он огляделся в пустом помещении, понимая, что оно навсегда утратило для него прежнюю атмосферу.
