А вот «Лейкленд ГМТБ» напомнила о статьях, что Стивен недавно прочел в медицинских журналах, про возвращение туберкулеза в Великобританию, после того как болезнь уничтожили в 1960-х годах. Вот уже несколько лет считалось, что больше нет необходимости проверять детей на наличие этого заболевания или предлагать вакцинацию. В результате выросло поколение, уязвимое перед болезнью, да еще таких детей привозили иммигранты. Помимо всего устойчивые к лекарствам штаммы стали встречаться все чаще, и это уже превратилось в пугающую тенденцию.
Потягивая кофе, Стивен размышлял, есть ли ему смысл оставаться в Эдинбурге? Он мог бы поговорить с матерью Триш Лионс, но не был уверен, что это принесет реальную пользу делу, разве что расстроит несчастную женщину. С другой стороны, если Триш хоть что-то рассказала об «инциденте» с того момента, как попала в больницу, это могло бы очень помочь. Но об этом лучше осторожно разузнать у медперсонала.
Если Триш опрокинула на себя кипяток намеренно, а психиатрическая помощь, сработай она вовремя, могла бы предотвратить несчастье, тогда самоубийство Скотта Холдейна становилось возможным, несмотря на все заверения его жены. Однако, если все произошло случайно, загадка смерти Холдейна оставалась неразгаданной. Да и убийства, хоть и маловероятно, не следовало полностью исключать. Правда, криминалисты так и не нашли доказательств, к тому же не было никакого очевидного мотива, только домыслы горюющей вдовы.
Стивен прибыл в Королевский госпиталь для детей в начале четвертого пополудни и переговорил с ординатором, который занимался лечением Триш Лионс, доктором Джоном Филдингом.
— Юная леди все еще серьезно больна, — сообщил Филдинг.
— Ожог настолько серьезен?
Было видно, что Филдингу стало неуютно от этого вопроса. Он нервно почесал затылок и сказал:
— Ожог был серьезным, но… нас сильно беспокоит процесс выздоровления.
— В каком смысле?
Еще один нервный жест.
— Ну… его как бы не наблюдается. — Филдинг растерянно пожевал губами. — Такое впечатление, будто есть некая психологическая причина тому, что девочка не поправляется.
— Как я понимаю, она больна витилиго? — уточнил Стивен.
Филдинг кивнул.
— Именно поэтому мы считаем, что тут вовлечен психологический фактор. Помимо ожогов, кажется, будто витилиго распространяется. У Триш уже образовались пятна на ногах и ступнях.
— Бедная девочка, для нее это настоящий кошмар!
— На самом деле… нас тревожит то, насколько спокойно и отстраненно она на это реагирует. Очень беспокоит.
Стивен вспомнил, что мать Триш говорила нечто подобное о состоянии дочери, когда нашла ее на кухонном полу.
— Вам не кажется, что шок чересчур затянулся? — заметил он.
— Да уж, — согласился Филдинг.
— Она вообще что-нибудь говорила?
— Да не особо…
Данбар решил выложить свои карты на стол и признался, что на самом деле хочет выяснить, был ожог случайным или нет.
— Ну, здесь я вам могу помочь, — повеселел Филдинг. — Триш уверяет, что это была случайность.
— Ага. — Стивен был доволен и в то же время удивлен, что получил ответ. — Все-таки она говорила о происшествии?
— Она сказала, что поскользнулась на кухонном полу и, падая, зацепила рукой ручку кастрюли.
— Итак, это многое проясняет, — подытожил Данбар, но заметил по выражению на лице Филдинга, что тот сомневается. — Однако вы ей не верите? — осторожно спросил он.
— Я не знаю наверняка, но думаю, что девочка, вероятно, сказала так, чтобы пощадить чувства своей матери.
— И что заставляет вас так считать?
— Когда мама спросила у нее о невыносимой боли, которую девочка должна была ощущать, облившись кипятком, Триш заявила, что абсолютно ничего не почувствовала.
— Ого! — вырвалось у Стивена, который был немного разочарован. — Я так понимаю, что психиатр ее навещает?..
Филдинг кивнул.
— И он так ничего и не добился. Кажется, она замкнулась в собственном мире.
— Должно быть, ее мать места себе не находит.
— Так и есть. Но впереди проблема еще больше. Если в ближайшее время не начнется процесс заживления, Триш может потерять руку.
* * *
Данбар возвращался назад по, казалось, бесконечным коридорам викторианского здания, отмечая, насколько не соответствовали веселые изображения диснеевских персонажей на стенах его чувствам. Он подозревал, что не одно поколение волнующихся и обеспокоенных родителей переживали то же самое.
Он позвонил в «Сай-Мед» и сообщил, что возвращается в Лондон на следующий день. Затем попросил Джину Робертс связаться с организацией на Уайт-холл, отвечающей за мониторинг «зеленых наклеек», и попросить их выслать документы Патрисии Лионс в «Сай-Мед».
— А как же выходные с Дженни? — спросила Джина.
— Возможно, в следующий раз, — вздохнул Стивен, неожиданно почувствовав себя еще хуже. Однако, поразмыслив над ужасами, через которые дети могут заставить пройти своих родителей, он признал, что его собственные проблемы просто блекнут по сравнению с тем, через что сейчас проходит мать Триш Лионс.
* * *
Джина Робертс вручила ему папку сразу же, как Стивен вошел к ней в кабинет. Он прилетел из Эдинбурга первым рейсом и, заскочив домой и сбросив сумку, отправился в министерство.
— Надеюсь, ты оценишь наши старания, ведь пришлось поднапрячься, чтобы достать эти документы, — заявила Джина.
— Что так? — прищурился Данбар.
— Не хотели с ними расставаться, — пожала она плечами. — Пришлось попросить вмешаться сэра Джона.
— Ума не приложу, с чего бы это? — Стивен выглядел искренне озадаченным. — Но, как всегда, благодарствую.
— Как всегда, пожалуйста, — шутливо ответила Джина.
Дверь в офис Джона Макмиллана отворилась, и шеф выглянул в проем.
— Показалось, что слышу твой голос. Есть минутка?.. Прямо как охота за призраками? — поинтересовался он, когда Стивен прикрыл за собой дверь.
— Нечто в этом роде, — кивнул Данбар. — Нет причин считать, что Скотта Холдейна убили. С другой стороны, у него не было явного повода покончить с собой. Однако девочка, его пациентка, уверяет, что облилась кипятком случайно, так что и винить Холдейну себя не за что… хотя и тут не все еще ясно.
— Звучит как-то уж слишком туманно, — нахмурился Макмиллан.
— И не говорите!
— Могу я поинтересоваться, зачем ты запросил медицинские записи девочки?
— По словам жены Холдейна, у ее мужа были большие сложности, когда он попытался получить эти документы или хотя бы поговорить с кем-нибудь об этом случае. Я просто хочу выяснить, к чему весь этот ажиотаж. А почему вы спрашиваете?
