— А Питер и Эми? — спросила Карен.
— Они работали над проектом. Очередные анализы показали, что их организм вырабатывает антитела к новому вирусу, а значит, они были инфицированы им. Мы решили ненадолго отослать их подальше, понаблюдать за ними — вот почему их отправили на полевую станцию в Уэльсе. К несчастью, у них обоих развилась болезнь… Как только они сообщили о недомогании, двое наших сотрудников из Америки, которые были уже наготове, организовали им хороший уход и обеспечили всем необходимым… но они скончались. Мне очень жаль…
— Жаль! — воскликнула Карен. — Вы даже не дали мне попрощаться с ним!
Гроссарт покачал головой.
— Это было бы слишком опасно, — сказал он. — Одна из медсестер заразилась, ухаживая за больными.
— И сейчас тяжело больна, — добавил Стивен.
Гроссарт снова вздохнул и сказал:
— В какой-то момент вся эта затея словно зажила собственной жизнью. Мы ничего не могли сделать, чтобы остановить ее!
Стивен был категорически не согласен, но прикусил язык, чтобы не спровоцировать Карен.
— Я крайне сожалею о том, что произошло с Питером. Он был хорошим парнем, его все любили, — закончил Гроссарт.
От этих добрых слов в душевном состоянии Карен наступил перелом. Ее гнев мгновенно испарился, уступив место захлестнувшим ее горю и скорби. Она бросила зажигалку, закрыла лицо руками и разрыдалась. Стивен обнял ее и, дождавшись, когда она немного успокоится, сказал:
— Поезжайте домой, Карен. Вы нужны Келли… Начните жизнь заново.
Она молча кивнула и, не глядя на Гроссарта, вышла.
Стивен развязал Гроссарту руки, но тот некоторое время продолжал сидеть на полу, растирая запястья.
— Вы-то мне верите? — спросил он. — Когда джинн выскочил из бутылки, мы уже ничего не могли сделать. Мы никому не хотели вреда — на самом деле, наоборот: мы занимаемся спасением жизни людей, а не отниманием их. Это было просто… несчастливое стечение обстоятельств.
Глаза Стивен потемнели от гнева.
— Нет, — сказал он решительно. — Я вам не верю. Вы могли многое сделать, чтобы спасти жизни людей, но это грозило наказанием за вашу жадность и нечестность, поэтому вы молчали. Множество людей погибли, потому что мы не знали, откуда появляются эти пациенты-«джокеры». Вы могли сказать нам, но не сделали этого!
У Гроссарта был вид кролика, внезапно попавшего в свет автомобильных фар.
— Вы знали, что происходит, — продолжал Стивен. — Вы знали, что люди будут умирать, и позволили этому случиться. Ваше знание делает ваши действия заранее обдуманным злым умыслом. Вам и вашим алчным коллегам-подонкам предъявят обвинение в убийстве.
— Вы не понимаете… — начал Гроссарт, поднимаясь на ноги.
— Переоденьтесь, — прервал его Стивен, — а я пока вызову полицию. Где ваша жена и дети?
— Они у матери Джун. Мне пришлось рассказать ей, что происходит.
— И она тоже не поняла вас, — криво усмехнулся Стивен. — Идите, переоденьтесь.
Когда Стивен направился к телефону, Гроссарт, пошатываясь, поднялся с пола. В следующую секунду он потерял равновесие и упал навзничь на рождественскую елку. Он пытался удержаться, хватаясь за ветки, но только оборвал провода гирлянды и опрокинул дерево. Услышав треск, Стивен обернулся и кинулся к Гроссарту, чтобы помочь. Провод, который был у того в руках, разорвался от натяжения, электрическая искра брызнула на одежду, пропитанную бензином, и она вспыхнула.
Стивен отшатнулся и закрылся рукавом от плеснувшей на него волны жара. Когда он смог наконец открыть глаза, перед ним полыхал похоронный факел Пола Гроссарта. Вызвав пожарную бригаду, Стивен попытался погасить пламя огнетушителем, который нашел на кухне. Ему удалось ограничить пожар оконной нишей, но тут огнетушитель закончился, и он, вырубив электричество, стал носить воду из кухни мисками.
Хотя смерть Гроссарта была случайностью, полиция наверняка задалась бы вопросом, почему одежда его оказалась пропитана бензином, и ответ привел бы Карен Дойг в тюрьму. Стивен решил не дать этому случиться. Оставив «факел» дотлевать, он вышел в садовый сарай и среди прочего инвентаря обнаружил бензопилу, которую принес в дом и положил на кухонный стол рядом с канистрой из-под бензина. Пусть полиция сама сделает выводы.
* * *
Позвонив Макмиллану, Стивен сообщил, что произошло.
— Вы поступили правильно, — сказал Макмиллан серьезно. — Жаль, что это случилось, — я бы предпочел, чтобы Гроссарта распяли. Впрочем, у нас будет кого судить и без него.
— Будет ли? — с сомнением протянул Стивен, намекая на привычное для политиков сокрытие правды в так называемых интересах общества.
— Обещаю, — сказал Макмиллан. — Назад дороги не будет. «Сай-Мед» костьми ляжет, но добьется справедливости. Даю слово.
— Даже если это не понравится дяде Сэму?
— Даже тогда, — уверил его Макмиллан.
— Отлично.
— Да, Стивен…
— Что?
— С Рождеством!
Закончив разговор, Стивен задумался, где будет встречать Рождество. Он не мог поехать к Дженни, потому что пройдет еще минимум десять дней, прежде чем он будет уверен, что не заразился вирусом, а значит, ему придется оставаться в Эдинбурге.
Найти место, где остановиться на Рождество, было нелегко. Только через полтора часа он нашел гостиницу, которая согласилась дать ему номер при условии, что он не потребует ужин ни сегодня, ни завтра вечером. Распаковав чемодан, Стивен вышел, чтобы купить какой-нибудь еды. Он вернулся в номер с джином и тоником, набрав по дороге пачку свежих газет в холле, чтобы узнать, что произошло в мире.
Всю вторую страницу «Таймс» занимала статья под заголовком «Скомпрометированный член парламента восстанавливает справедливость». В ней сообщалось, что Уильям Виктор Спайсер, в настоящее время ожидающий суда за непредумышленное убийство шантажировавшего его человека, признал, что намеренно исказил вклад, сделанный Кэролайн Андерсон, руководителем отдела здравоохранения, в борьбу с манчестерской эпидемией. Он признал, что меры, принятые ею в критической ситуации, — безукоризненные, и что она фактически пожертвовала своей жизнью, борясь с инфекцией «от лица города». Спайсер приносил извинения друзьям и родственникам Кэролайн за причиненное им горе.
Впервые за много дней на лице Стивена появилась улыбка. Откинувшись на спинку кресла, он прошептал:
— Покойся с миром, Кэролайн. С Рождеством, любимая…
Послесловие
Даунинг Стрит, Лондон.
— Посол Соединенных Штатов, сэр.
— Благодарю, Эллен. Входите, Чарльз. С Новым Годом!
— И вас также, премьер-министр, — ответил Чарльз Грили, высокий осанистый мужчина. Его безупречный светло-серый костюм подчеркивал тронутые загаром тонкие черты лица.
