Наскоро проконсультировавшись с автомобильной картой, Стивен объехал южное крыло здания муниципалитета и оказался на Фоунтэйн Стрит, откуда ему надо было свернуть на Ллойд Стрит. В последний момент он увидел, что въезд на улицу закрыт, словно там была дорога с односторонним движением, и ему пришлось подъезжать к издательству через Альберт Кросс Стрит с западной стороны, с Дингсгейт.
«Тайн Брукман» располагалось в потемневшем от времени трехэтажном здании в викторианском стиле. Высокие потолки усугубляли скудное освещение, желтоватый тусклый свет в холле навевал уныние. Когда Стивен дернул за ручку, дверь с покрытым изморозью стеклом захлопнулась еще плотнее, и чтобы открыть ее, потребовались большие усилия.
— Она прилипает, — констатировала очевидный факт молоденькая девушка, сидевшая за стойкой.
Показав свое удостоверение, Стивен спросил, может ли он поговорить с заведующим.
— Мистера Финли нет, а мистер Тэйлор на похоронах своего брата, — ответила девица.
— Может, есть кто-то еще? — предположил Стивен, размышляя, почему многие компании ставят между собой и клиентами идиотов.
— А вы можете сказать, в чем дело?
— Вы знали мисс Дэнби, которая здесь работала?
— Не очень. Она работала на компьютере.
— Так, может, вы позовете кого-нибудь из компьютерного отдела?
— Я могу попробовать позвать миссис Блэк, она работает в компьютерном отделе, — сообщила девушка. Интонация фразы была вопросительная, и Стивен кивнул. Пока девушка звонила по телефону, он огляделся вокруг. Простые желтые стены были украшены вертикальными полосками мишуры. Одинокий северный олень, улыбаясь, скакал над постерами, рекламирующими новинки, — гордостью издательства были «Молекулярное понимание белковых взаимодействий» и «Европейский взгляд на Американское корпоративное право».
— Смотрю, здесь есть парочка блокбастеров, — пошутил Стивен, когда девушка закончила разговор.
Она непонимающе посмотрела на него, затем сообщила:
— Миссис Блэк готова встретиться с вами. Она работает этажом выше, кабинет номер двенадцать.
Миссис Блэк оказалась крайне симпатичной блондинкой лет двадцати пяти, одетой в белую блузку и узкую голубую юбку. Когда Стивен вошел, она встала из-за стола и протянула руку.
— Хилари Блэк. Чем могу помочь вам, доктор Данбар? — дружелюбно спросила она приятным голосом.
— К сожалению, не совсем четко представляю, чем, — признался Стивен. — Я пытаюсь воссоздать картину жизни Энн Дэнби, поэтому решил зайти, поговорить с людьми, которые ее знали. Насколько я понимаю, вы входите в их число?
— Она была нашим системным администратором.
— А вы?
— Теперь я наш системный администратор, а раньше была помощником Энн.
— Понимаю. Вы хорошо ее знали?
— Она была замечательным специалистом.
— Я не совсем об этом спрашиваю.
— Мы иногда заходили в кафе после работы — выпить кофе или поесть пиццу. Скорее коллеги, чем друзья.
Стивен кивнул и, помолчав, спросил:
— Как бы вы ее описали?
Хилари Блэк откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула.
— Приятная, ответственная, надежная, интеллигентная, себе на уме…
— Одинокая?
— Одинокая? Нет, я бы так не сказала. Энн не была одинокой. Одиночество — это вынужденное состояние. С Энн все было по-другому. Она нравилась людям, но держала их на расстоянии по собственному желанию.
— Что вы подумали, когда узнали, что она покончила жизнь самоубийством?
— Я была шокирована… как и все остальные.
— Удивлены?
— Да… и это тоже, — согласилась Хилари, но менее уверенно.
— В вашем голосе звучит сомнение…
— Последний месяц перед смертью Энн явно была в депрессии. Она скрывала это от остальных, просто потому что привыкла все скрывать, но как коллега я точно знаю, что она была обеспокоена чем-то, подавлена.
— Вы спрашивали ее?
— Да, я хотела помочь, но она отказалась. Совершенно в ее стиле. Но когда я сейчас об этом думаю, то вспоминаю, что в какой-то момент мне показалось, будто она справилась с этим — как раз за неделю перед смертью, потому что в этот день она пришла на работу и вся сияла… Но это продлилось всего один день.
— А вы можете вспомнить, какого числа это было? — спросил Стивен.
— Погодите минутку… — Хилари открыла свой настольный ежедневник и пролистала страницы, затем провела указательным пальцем сверху вниз по одной из них. — Это было в четверг, — сказала она. — В четверг, восемнадцатого ноября.
— Спасибо, — сказал Стивен. Этот день был обозначен в ежедневнике Энн буквой «В», что, вероятно, означало последнее свидание с возлюбленным.
— Это что-то значит?
— Само по себе нет, — улыбнулся Стивен, — но это один из кусочков головоломки, которые постепенно встают на место. У Энн был возлюбленный?
— Такого, о котором она говорила, не было.
— Странный ответ…
— Хорошо — нет, у нее не было возлюбленного, — сказала Хилари.
— Но на самом деле был? — настаивал Стивен.
Хилари улыбнулась.
— Может, и был. Во всяком случае, мне так казалось. Я решила, что он, наверное, женат.
— Полагаю, что его имя никогда не упоминалось?
— Однажды мне показалось, что Энн назвала его имя, но она так ловко перевела тему, что я отнесла это на счет своего воображения.
— А вы не могли бы поподробнее?
— Я рассказывала ей об интервью с Майклом Хезельтайном, которое видела по телевизору, — Джон Химфрис спрашивал его о «Куполе Тысячелетия». Энн сказала что-то вроде: «Кое-кто считает, что по поводу возрождения городов говорится столько чепухи», и я спросила: «А кто этот „кое-кто“?» Она слегка покраснела и пробормотала: «Ну, один человек, с которым я разговаривала». Я знаю, что вы хотите знать его имя, но, боюсь, я не смогу его вспомнить. Это все было сказано очень быстро.
— А если я предположу, что его имя начиналось с «В»?
— Да! — кивнула Хилари, глаза ее вспыхнули. — Теперь я припоминаю… Это был Виктор.
Глава 8
— Вы не сказали, зачем вам нужна картина жизни Энн, — заметила Хилари. — Как я понимаю, причина скорее ее болезнь, чем самоубийство?
Стивен молча кивнул.
— Невероятно, но газеты говорят, что это была лихорадка Эбола, — продолжала Хилари.
— Это не так.
— Но что-то, настолько же плохое?
— Возможно, — согласился Стивен.
