У девчушки было милое личико, назвать ее девушкой было
трудно – девочка, девчушка, и уж совсем невозможно представить ее пьяной или
взламывающей чей-то гараж.
– Кот тоже ваш? – кивнула я на вторую фотографию.
– Был. Юля принесла его с улицы, хотя я ей сто раз
повторяла: животное в доме... он все обои порвет... и паркет... вы же
понимаете.
– Понимаю. У меня собака.
– Вот видите. Это же просто кошмар. Я потребовала
избавиться от него. Вы не представляете, какой скандал она мне закатила.
– От кота избавились? – вздохнула я.
– Его забрала Валентина... уборщица.
– Какие у Юли с ней отношения? – заинтересовалась
я.
– С уборщицей? Помилуйте, какие же могут быть
отношения?
– Дружеские, к примеру.
– Ну, знаете ли... Странные у вас фантазии.
– Номер ее телефона у вас, конечно, есть?
– У нее нет телефона.
– Вы ее о дочери не спрашивали? Не могла Юля
отправиться к ней?
– Конечно, нет. С какой стати? Но я, разумеется,
спрошу.
– Когда она приходила в последний раз?
– Сегодня.
– Но о дочери вы с ней не говорили?
– Я не обсуждаю свои проблемы с домработницей. –
Она поспешно вышла из комнаты, а я сосредоточилась на содержимом письменного
стола.
Мадам права, девочка – ребенок осторожный, никаких записей и
номеров телефонов, а тем более фотографий. На всякий случай я заглянула в шкаф,
проверила карманы куртки и плаща, что висели на плечиках.
Пусто. Пролистала книги. Открытка с днем рождения.
«Ты – царевна Несмеяна, но я заставлю тебя хохотать до
слез», – прочитала я, и подпись: «Твой Кот». Детишки обожают прозвища.
Спрашивать мамашу о приятеле дочери скорее всего бесполезно. Тут она как раз
вернулась, на ее лице читалось недоумение.
– Звонила Валентина, забыла свою сумку. Я спросила про
Юлю, оказывается, она заходила к ней в субботу. Около пяти. Пробыла минут
двадцать и ушла. Ничего не понимаю. Что у них может быть общего?
– Кот, – напомнила я.
– О господи, я даже не подумала... Конечно, кот.
Что же еще?
– Приятель у вашей дочери есть? – все же спросила
я.
– Понятия не имею. Могу сказать одно: после того
инцидента с милицией, ну, когда их забрали возле Горбатого моста, я отвела ее к
гинекологу. Так вот моя дочь девушка. Была, по крайней мере, –
пробормотала она.
– Приятель – не обязательно любовник, –
дипломатично изрекла я и показала открытку. – Прозвище Кот никогда не
слышали?
– Я бы этого не потерпела. – Открытку она в руки
брать не стала и даже убрала их за спину, на лице отвращение, скорее всего не к
открытке, а к существу, которое способно называть себя котом. Я вернула
открытку на место.
– Что ж, очень жаль, что вам ничего не известно о
друзьях Юли, пара телефонных номеров очень бы облегчила поиски. Придется
заглянуть в школу. Если Юля вернется или позвонит, дайте мне знать.
Я протянула ей визитку и пошла к двери, фотографию девочки я
прихватила с собой.
– Я бы хотела встретиться с вашей домработницей, –
сказала я, точно зная, что ей это не понравится.
Так и есть.
– Зачем? – тут же насторожилась она.
– Вдруг Юля ей что-то рассказывала? Может, кто-то
звонил при ней или заходил?
– Проще сказать, вы намерены собирать сплетни о нашей
семье, – посуровела дама. Я позволила себе удивиться:
– Как же еще я найду вашу дочь?
Я уже была возле двери, когда женщина впервые проявила
материнские чувства, она вдруг жалобно спросила:
– Как вы думаете, с ней ничего не случилось?
– Надеюсь, нет, – ответила я.
В машине я показала фотографию Сашке.
– Если хочешь знать мое мнение, на ее месте я бы тоже
сбежала. Но дело есть дело. Давай заглянем к одной женщине. Она любит котов,
возможно, и собак тоже.
Жила Валентина за рекой в частном доме, выглядел он довольно
убого, зато красавец кот, что сидел на крыльце, был явно доволен жизнью. Я без
труда узнала его, это он был на фотографии. На крыльце появилась женщина,
наверное услышала шум подъехавшей машины. Я поколебалась: стоит ли взять с
собой Сашку или нет, и в конце концов оставила его в машине. Женщина показалась
мне очень молодой, худенькая, в джинсах и бежевом свитере, светлые волосы
собраны в хвост, лицо интеллигентное, симпатичное. Только подойдя ближе, я
заметила морщинки возле глаз и носа, на самом деле ей было лет сорок, может,
даже больше.
– Вы Валентина? – спросила я.
– Да.
– А я Ольга. Ищу Юлю по просьбе ее родителей. – Я
предъявила удостоверение, на которое женщина даже не взглянула.
– Заходите.
– Может быть, на крыльце посидим, раз погода отличная?
– Да, погода в самом деле... Что ж, здесь так здесь.
Мы устроились на ступеньках.
– Что с Юлей? – спросила она.
– Не знаю, – пожала я плечами, – но хотела бы
выяснить.
– Ребенка нет пятые сутки, а они даже в милицию не
заявляют. Как вы думаете, если я...
– Если вы пойдете в милицию, толку от этого не будет,
но работы, конечно, лишитесь. Кстати, почему вы работаете уборщицей? Трудно
поверить, что это ваша основная специальность.
Валентина улыбнулась и пожала плечами:
– Теперь основная. Я беженка, из Таджикистана.
Муж меня бросил и прихватил деньги за квартиру, что мы там
продали. Знакомые видели его в Москве, счастливым он вроде не выглядел. Мне,
правда, тоже далеко до счастья. Жилье снимаю, моих денег только на это и
хватает. На работу по специальности пока устроиться не могу, жду бумаги...
Только вот дождусь ли... – Она опять улыбнулась. – Там я преподавала
в музыкальной школе.
– Фортепиано?
– Скрипка.
– Могу устроить вас в ресторан. Вполне приличный. И
зарплата неплохая. С бумагами тоже решим.
Она недоверчиво посмотрела на меня.
