Полинка не подвела, но Ликтор с тревогой осознавал, что круг посвященных расширяется помимо его воли. Послужив Ликтору, Полинка – а с нею и прочая нечисть – приобрела над ним известную власть, положение недопустимое.
Преображенному и переделанному Макарычу оставалось пройти последнюю стадию метаморфозирования: умереть. Этого Ликтор не поручал никому, справился сам. К ночи Макарыч отдал концы и вошел в новое бытие, единственным назначением которого была релейная функция. Он стал живым – точнее, ожившим, правда, и то не вполне – лишь передатчиком.
Ликтор применил к Макарычу средство замедленного действия, чтобы никто из тамошних не увязал его визит с последующей трансформацией. Слухов и домыслов, конечно, избежать не удалось, но ими можно было до поры пренебречь. Зуевка хоть и располагалась неподалеку, но по-прежнему оставалась заповедным местом.
Ликтор поймал себя на том, что, размышляя над делами пусть не столь давними, но минувшими, он всячески оттягивает принятие окончательного решения. Эта бесполезная умственная жвачка привела его в исступление: он не терпел неоднозначности в ситуациях, требовавших решительных действий.
Чтобы отвлечься, он полоснул себя ножом по руке; хлынула кровь. Ликтор припал губами к ране и саркастически усмехнулся: если оборотень или вампир напьется собственной крови – что произойдет? Не исключено, что его силы каким-то образом умножатся. Ведь даже врачи иногда вводят больным их собственную кровь для стимуляции разнообразных процессов – к примеру, для укрепления иммунитета. Может быть, и с ним случится нечто подобное; прежде он никогда над этим не задумывался.
Ликтор посмотрел на часы: скоро полночь. Если что-то предпринимать, то лишь спустя три или четыре часа. Вряд ли в ляпином доме заснут раньше. Они будут оплакивать потерю, пока не выбьются из сил, а потом глава семейства напьется.
Придется запастись терпением и подождать.
Ликтор накачал шприц, но на сей раз ввел себе лишь половину обычной дозы. Он не хотел преображения, ему нужно было только обострить восприятие, вывести его за грань человеческого и настроиться на одну волну с воскрешенной болванкой-недочеловеком. От инъекции ему стало лучше во всех отношениях. Колебаний не осталось, он укрепился в намерениях.
Ликтор уселся на лавку и выкинул из головы посторонние мысли, что далось ему без труда. Он сам превратился в живой автомат, озабоченный единственной целью. И вот предпринятое действие возымело успех: в голове начали возникать образы, прилетевшие извне: пустынная ночная улица, замерший лес, безмолвные избы. И еще – лицо. Не очень уже молодое, мужское, губы поджаты, пытливый взгляд, пышные брови, упрямый подбородок. Походная одежда, рюкзак… Сидит на корточках возле трупа, вооружившись керосиновой лампой и пистолетом. Ликтор даже сам себе удивился: надо же, не ошибся! Жизнь оборотня имела безусловные плюсы, чутье обострялось.
По чью бы душу ни пожаловал этот вояка, он рано или поздно выйдет на Ликтора и постарается его прищучить. Хорошо, посмотрим… Но тем скорее надо разобраться с местной пятой колонной, которая вот-вот перейдет к бездумной, но активной деятельности!
Автомат есть автомат. Показав пришельца, Макарыч стал добросовестно пересылать подробности своего одинокого лежания. Он даже сообщил Ликтору об ощущении им времени и бесстрастно доложил о самодеятельном налаживании вокруг чужака особого поля, наводящего сон. Его никто об этом не просил, но таково свойство всех живых мертвецов и нечисти вообще: им, если уместно так выразиться, бывает уютнее, когда окружающие тоже погружаются в забытье.
Поэтому они действуют машинально, даже если никто их не просит наводить сон, особенно когда их могущество усилено тем, что они впитали от двух противоборствующих сил, забрав все полезное и отвергнув взаимонеприязненное.
Ликтор послал команду: дальше, мотай вперед. Нешто он будет часами глядеть, как Макарыч лежит бревном? Зомби повиновался.
Субъективное время ускорило свой бег и поравнялось с объективным; теперь Ликтор воспринимал прямой репортаж с места событий.
Кукла пробудилась, вышла на дорогу, побрела неприкаянным привидением. Задержалась у дома запойного алкаша – как его кличут, Дрыном? Точно, Дрыном.
Значит, чужак у него.
Увлекшись, Ликтор чуть не пропустил назначенного себе часа. Очнувшись на миг, он обнаружил, что уже почти три.
Пожалуй, пора.
В Крошкино ничего не происходило, автомат-передатчик гулял, готовый убраться с первыми петухами. Ликтор, не без сожаления, разорвал связь. Надо бы дождаться окончания этой прогулки, но дело есть дело. То, что сейчас предстояло, казалось ему более важным.
Он спустился в подпол, вернулся с канистрой бензина. Подумав немного, захватил оружие. Он не собирался стрелять, но черт его знает, как все повернется. Страховка не помешает.
Хорошо бы заколотить все входы и выходы, но это невозможно – проснутся! Придется облить и действовать предельно быстро; вполне может быть, что хозяева все-таки не легли и бодрствуют при мертвом теле. Ребятни много, ребятню жаль… Но чисто абстрактно, без проникновения жалости в сердце.
Неплохо бы обзавестись еще одним зомби-помощником – здесь, в Зуевке. Пусть он выполняет черную работу, поджигает и режет. Долго ему, впрочем, не продержаться, так или иначе изведут – тоже сожгут в ответ, и очень скоро, потому что трансформация еще не завершена. Вон, Макарыч вообще безобиден, никому не делает зла – и то предпринимались попытки покончить с ним; а если уж начнутся убийства, то даже старухи не станут терпеть.
Ладно, хорош мечтать, хоть это, как говорят, и не вредно.
Собственноручно – опаснее, но зато вернее.
Пригнувшись, Ликтор выскользнул из избы и быстро побежал по улице. Луна постепенно входила в силу, и скоро ему уже не понадобятся инъекции. Он достаточно созрел для того, чтобы пользоваться ее мертвящим светом. Принципиально она не нужна, как он уже рассудил, но с нею все-таки легче… В чем причины ее влияния?
В свободное время Ликтор занимался написанием научного трактата о волшебных свойствах ночного светила. Дело продвигалось медленно, но он лишь распалялся и знал, что рано или поздно все препятствия будут сметены.
…В считанные секунды он добрался до избы Ляпы-Растяпы. Окна были темны, но это еще ничего не значило. Все решалось его личным проворством и замешательством жертв.
Перво-наперво – двери и окна, чтобы перекрыть выходы. Ликтор отвинтил крышку, сунул в карман и мягкой поступью обежал дом, щедро поливая бензином все, что могло послужить путями отступления. Он справился с этим быстро; в доме по-прежнему стояла тишина – никто не услышал плеска и бега, никто не почуял запаха.
Удача явно благоволила к Ликтору.
Он остановился, вынул спички, запалил первую и бросил в дверь, которая сразу же занялась бесшумным пламенем. Он повторил пробег, поджигая опрысканное, и вскоре огонь обрел голос, глухо завыл и загудел. Не прошло и минуты, как вся изба была охвачена пламенем. Изнутри донеслись первые заполошные крики.
