«Вот уж действительно, — подумал Питт с особенным наслаждением, — неважно, какой холодной и неестественной она может быть в жизни, но стоит показать женщине опасность или побывать с ней в приключении, как она сразу же меняется. Какая жалость, она сгорает от желания, но сейчас совсем неподходящее время и место». Он с трудом оторвал ее от себя.
— Позже, — пробормотал он, — когда мы встретимся дома.
— Очень возбуждающая интимная сцена, — нетерпеливо процедил Зено. — Пойдемте, инспектор Закинтас очень быстро теряет терпение, когда его заставляют ждать.
Зено шел шагах в пяти впереди группы, держа пистолет наготове. Дариус замыкал шествие, пока они продвигались по длинному, как футбольное поле, зданию, поднимались по шатким деревянным ступеням, ведущим в коридор, по обеим сторонам которого размещалось несколько дверей. Дариус остановился у второй двери слева и толкнул её, жестом приглашая Питта и Джордино войти внутрь. Тери собралась проследовать за ними, но была внезапно остановлена сильной рукой.
— Не ты, — промычал Дариус.
Питт резко обернулся, его лицо перекосилось от злости.
— Она останется с нами, — твердо сказал он.
— Нет необходимости разыгрывать героя-спасителя, — спокойно сказал Зено, стараясь сохранить серьезное выражение лица. — Я вам обещаю, ей не причинят никакого вреда.
Питт изучающе вгляделся в лицо Зено, не находя в нем признаков вероломства. По какой-то необъяснимой причине Питт испытывал определенное доверие к своему похитителю.
— Я полагаюсь на ваше слово, — произнес он.
— Не беспокойся, Дирк. — Тери бросила ледяной взгляд на Зено. — Как только этот глупый инспектор, кто бы он ни был, узнает, кто я, мы все будем свободны.
Зено проигнорировал её слова и кивнул Дариусу.
— Охраняй наших друзей здесь. Будь внимателен. Я подозреваю, что они очень коварны.
— Я буду начеку, — уверенно пообещал Дариус. Он подождал пока Зено и Тери, ступавшая босиком по грязному полу, скрылись. Затем он закрыл дверь и лениво прислонился к ней, скрестив руки на своей необъятной груди.
— По правде говоря, — произнес Джордино, впервые раскрыв рот за все время путешествия, — я бы предпочел апартаменты в отеле «Сан-Квентин». Его взгляд остановился на Дариусе. — Там, по крайней мере, тараканы не таких королевских размеров.
Питт улыбнулся колкому замечанию Джордино в адрес Дариуса и осмотрел комнату, подмечая каждую деталь. Комната была маленькая, метра два с половиной на три. Стены были сделаны из перекосившихся досок, грубо приколоченных к кривым стойкам, слабым и тонким, неравномерно расположенным внутри помещения. В комнате не было ни окон, ни какой-либо мебели; свет проходил через большие горизонтальные щели в стенах и круглое отверстие в потолке.
— Если бы мне предложили угадать, — произнес Питт, — я бы сказал, что это место раньше было пустым пакгаузом.
— Вы недалеки от истины, — отозвался Дариус. — Немцы использовали это сооружение для артиллерийского склада, когда оккупировали остров в 1942 году.
Питт достал сигарету и прикурил её. Если предложить Дариусу сигарету, то эта скотина сразу же насторожится. Вместо этого Питт сделал шаг назад и начал подбрасывать зажигалку в воздух, с каждым разом подбрасывая её всё выше, пока не заметил, что Дариус следит за ней из своего угла одним глазом. Первый, второй, четвертый раз зажигалка взлетала в воздух. В пятый раз она проскочила мимо пальцев Питта и упала на пол. Он глупо дернул плечом и нагнулся, чтобы подобрать её.
Питт атаковал Дариуса сильнее, чем он когда-либо атаковал защитника или полузащитника, играя в регби во время учебы в Академии военно-воздушных сил; согнув спину и наклонившись вперед, он втянул голову в плечи, как бык перед боем, и, крепко упершись ногами в грубый деревянный пол, немного отклонился назад всей своей девяностокилограммовой массой. В следующее мгновение он выпрямился и рванулся вперед, ударив головой в незащищенный живот Дариуса, чуть выше ремня. Было похоже, что он на полной скорости ударился о кирпичную стену, и Питт едва не задохнулся от шока: он чувствовал себя так, словно сломал себе шею.
В терминологии американского футбола это называется затяжным блоком, он мог отправить неподготовленного человека на госпитальную койку — другие обычно оставались некоторое время беспомощно валяться на земле, — все другие, но не Дариус. Гигант просто хрюкнул, слегка согнулся от сильного удара и схватил Питта за предплечья, оторвав его от пола.
Питт оцепенел. Шок и резкая боль в руках и шее заставили его застонать, его поразило, что этот человек смог не только выдержать такой удар и устоять на ногах, но и отмахнуться от него, как от легкого шлепка. Дариус прижал его к стене, медленно сгибая тело Питта вокруг выступающей стойки, боль становилась невыносимой. Питт стиснул зубы и всматривался в бесстрастное лицо Дариуса, находившееся всего в нескольких сантиметрах. Он начал терять сознание. Дариус был все еще рядом, его глаза блестели, и давление усиливалось.
Внезапно давление прекратилось, и Питт смутно осознал, что Дариус повернулся назад, хватая воздух раскрытым ртом. Дариус издал глухой стон и рухнул на колени, беззвучно раскачиваясь из стороны в сторону.
Джордино, заблокированный при внезапной атаке Питта, был вынужден беспомощно стоять, пока Дариус не отошел в сторону, распяв Питта на стене. Затем без колебаний он совершил бросок через комнату, сделал резкий выпад ногами и с силой ударил Дариуса по почкам. Он рассчитывал, что тело гиганта частично поглотит силу резкого удара. Но его расчеты не оправдались. Получилось так, точно гандбольный мяч ударился о стену: Джордино отскочил от Дариуса с огромной силой и грохнулся об пол. Какое-то мгновение он лежал совершенно неподвижно, затем начал подниматься на руках и на коленях, яростно тряся головой, чтобы освободиться от черноты, застилавшей его сознание.
Но было слишком поздно. Дариус пришел в себя первым, торжество сквозило в каждом шраме его безобразного лица. Он устремился к Джордино, и огромная масса его тела смяла и придавила лежавшего под ним небольшого человека. На лице Дариуса появилась злодейская усмешка, в которой сквозило садистское наслаждение насилием, железные руки, как клещи, сомкнулись вокруг головы Джордино и сжимали ее с беспощадностью смыкающихся тисков.
Несколько бесконечных секунд Джордино лежал неповижно, превозмогая усиливающуюся боль в черепе от стискивающих его ладоней. Затем он пошевелился, медленно поднял руки, схватил Дариуса за пальцы и сбросил их: для своего роста Джордино был силен, как буйвол, но он был не больше спички для человека, который возвышался над ним. Дариус, по-видимому, не обратил никакого внимания на вывернутые пальцы, он напряг плечи и стал давить с еще большим усилием.
Питт едва держался на ногах. Его спина была сплошным морем боли, которая пронзала каждую часть его тела. В оцепенении он уставился на происходящее на полу убийство. «Действуй, ты, глупая скотина, — кричал он самому себе, — действуй быстрее». Он ухватился за стену обеими руками, готовясь броситься на Дариуса. Что-то зацепило его сзади, и он обернулся, новая надежда блеснула в его глазах.
