Лицо фон Тилля нахмурилось:
— Я не думаю, что вы были бы таким легкомысленным, если бы вы… как говорят американцы… побывали в моей шкуре.
— Ваша шкура начинает казаться очень загадочной, герр фон Тилль, — сказал Питт. — Так чем же вы занимаетесь?
Подозрительность мелькнула в глазах фон Тилля, хотя его губы скривились в фальшивой улыбке:
— Если я скажу, это может испортить вам аппетит. А это, мой дорогой майор, может сильно огорчить Тери. Ведь она полдня провела на кухне, занимаясь приготовлением сегодняшнего обеда. — Он передернул плечами типично европейским манером. — Когда-нибудь в другой раз, возможно, когда я получше узнаю вас.
Питт вертел в руках стакан с последним глотком виски и думал, куда же он попал. Фон Тилль, решил он, довольно крепкий орешек или очень проницательный тип.
— Могу я вам предложить еще выпить? — спросил фон Тилль.
— Не беспокойтесь, я сам справлюсь. — Питт допил виски, подошел к бару и налил себе еще немного. Он посмотрел на фон Тилля:
— Из того, что я прочитал об авиации в первой мировой войне, обстоятельства гибели Курта Хейберта остались невыясненными. Согласно официальным германским сводкам, он был подбит англичанином и разбился где-то в Эгейском море. Однако, в сводках не упоминается имя победившего его противника. Они также ни слова не говорят о том, было ли найдено тело.
Фон Тилль тихо гладил собаку. Казалось, что его глаза погрузились в воспоминания о прошлом на несколько мгновений. Наконец, он произнес:
— Курт вел свою собственную персональную войну против Англии в далеком 1918 году. Он редко дрался с ними хладнокровно и сдержанно. Он управлял машиной очень рискованно и атаковал их самолеты, словно человек, одержимый дьяволом. Когда он находился в воздухе, то ругался, неистовствовал и стучал по краю кабины кулаками, пока не разбивал их в кровь. При взлете он всегда увеличивал обороты двигателя до предела, так что его Альбатрос вспархивал с земли, как испуганная птица. И все же, когда он не бывал на дежурстве и мог на некоторое время забыть, что он на войне, он отличался он многих большим чувством юмора, что мало отвечает вашему американскому понятию о немецком солдате.
Пип медленно покачал головой и произнес с оттенком улыбки на губах:
— Вы должны простить меня, герр фон Тилль, но многим из моих товарищей по оружию приходилось встречаться с немецкими солдатами, большинство из которых были непревзойденными весельчаками.
Старый лысый немец не обратил никакого внимания на ремарку Питта. Её лицо оставалось серьезным:
— Трагедия Курта произошла от коварного замысла англичан. Они тщательно изучали его тактику и вскоре заметили одну особенность: у него была слабость — атаковать и уничтожать привязанные аэростаты наблюдения. Старый аэростат был отремонтирован ими, корзина наблюдателя заполнена взрывчаткой, одетый в форму манекен был помещен туда же. Бикфордов шнур спускался на землю, и англичанам оставалось только сидеть и ждать появления Курта. — Фон Тилль присел на мягкую софу. Он смотрел в потолок, но ничего не видел. Его взор был далеко, в том небе 1918 года. — Им не пришлось долго ждать. На следующий день Курт, пролетая над линией фронта, увидел аэростат противника, медленно раскачивавшийся от прибрежного бриза. Его нисколько не удивило то, что с земли не открыли огонь по нему. И наблюдатель, облокотившийся на поручни корзины, как будто заснул, он даже не попытался выпрыгнуть с парашютом, чтобы спастись, прежде чем пулеметы Курта превратили наполненный водородом шар в облако огня.
— У нею даже не возникло мысли, что это могла быть ловушка? — спросил Питт.
— Представьте себе, нет, — отозвался фон Тилль. — Аэростат был там и представлял собой врага. Почти автоматически Курт бросился в атаку. Он приблизился к аэростату, и ею пулеметы начали пробивать тонкую оболочку газовою шара. Вдруг шар взорвался с огромной силой, все вокруг было охвачено пламенем и дымом. Англичане взорвали аэростат при приближении Курта.
— Хейберт разбился на вражеской территории? — задумчиво уточнил Питт.
— Курт не разбился после взрыва, — ответил фон Тилль, снова возвращаясь мыслями в настоящее. — Его Альбатрос проскочил сквозь этот ад, правда, верный самолет, выручавший его в стольких воздушных сражениях, был сильно поврежден, да и сам Курт был серьезно ранен. С пробитыми и разорванными в клочья матерчатыми крыльями, поврежденным рулем высоты и окровавленным пилотом в кабине аэроплан пролетел над побережьем Македонии и исчез из вида в море. Македонского ястреба и его легендарного желтого Альбатроса с тех пор больше никогда не видели.
— По крайней мере, до вчерашнего дня, — Питт глубоко вздохнул и ждал ответной реакции.
Веки у фон Тилля слегка дрогнули, но выражение лица не изменилось. Казалось, он взвешивал слова Питта.
Питт моментально вернулся к прежней теме разговора.
— Вы с Хейбертом часто летали вместе?
— Да, мы много раз вылетали на задания вместе. И всегда пользовались двухместным бомбардировщиком, сбрасывали зажигательные бомбы на британский аэродром, который располагался прямо здесь, на Тасосе. Курт управлял самолетом, а я был наблюдателем и бомбардировщиком.
— А где базировалась ваша эскадрилья?
— Мы с Куртом служили в одном гарнизоне, в Ясте. Но взлетали с аэродрома в Ксанти, в Македонии.
Питт прикурил сигарету. Затем он взглянул на старческую, но прямую фигуру фон Тилля:
— Благодарю вас за столь выразительное и подробное описание гибели Хейберта. Но, простите, вы ничего не упустили?
— Курт был очень преданным другом, — с грустью произнес фон Тилль. — Такие вещи легко не забываются… Я даже помню точную дату и время этого события. Это случилось в девять вечера 15 июля 1918 года.
— Однако, кажется странным, что больше никто толком не знает полной истории, — произнес Питт, его взгляд оставался спокойным и целеустремленным. — Архивы в Берлине и в Британском Музее Авиации не содержат абсолютно никакой информации относительно гибели Хейберта. Все книги по этой теме, которые мне довелось просмотреть, говорят о нем как о пропавшем без вести при невыясненных обстоятельствах, так же как и о других великих асах, таких как Альберт Балл и Георг Гейнемер.
— Господи, — перебил фон Тилль. — В немецких архивах отсутствуют документы, потому что Верховное Имперское командование никогда особенно не интересовалось войной в Македонии. А англичане никогда не опубликуют ни слова о таком неблаговидном поступке со своей стороны. Кроме всего прочего, самолет Курта оставался все еще в воздухе, когда они видели его в последний раз. Англичане могли только предполагать, что их коварный замысел удался.
— Никаких следов человека или останков самолета не было обнаружено?
— Абсолютно ничего. Брат Хейберта разыскивал после войны место его гибели, но могила Курта осталась неизвестной.
— Его брат тоже был летчиком?
