– Ладно, но через час мне нужно быть у себя в кабинете, – заметила миссис Ореза, открывая холодильник. Барроуз увидел, что в этом доме на завтрак подают овсяные хлопья, обезжиренное молоко и что-то вроде хлеба из соломы. Стоит добавить немного фруктов, подумал он, и я снова в Сан-Хосе. Зато чувствовался запах кофе. Он взял кофейник и наполнил чашку.
– Кто-то у вас умеет варить кофе, – одобрительно отозвался Барроуз.
– Это Мэнни, – заметила Изабел.
На лице Орезы впервые за несколько часов появилась улыбка.
– Научился у своего первого боцмана. Выбираешь соответствующий сорт, насыпаешь, сколько требуется, и добавляешь щепотку соли.
Наверно, делаешь это в безлунную ночь и приносишь в жертву козленка, подумал Барроуз. Впрочем, если и так, смерть козленка пошла на благое дело. Он сделал пару глотков и подошел, чтобы посмотреть на записи Орезы.
– Неужели так много?
– По самым осторожным оценкам. Отсюда до Японии два часа лета, четыре часа сюда и обратно. Пусть на каждом конце тратится девяносто минут на заправку, погрузку и все остальное. Получается семичасовой цикл, то есть три с половиной рейса на каждый самолет в сутки. С одним рейсом сюда прибывает триста солдат, может быть, триста пятьдесят. Выходит, каждый самолет доставляет тысячу солдат. Пятнадцать самолетов перебросят за сутки целую дивизию. Скорее всего у них больше чем пятнадцать 747-х, как ты считаешь? – спросил Португалец. – Это, как я сказал, заниженные расчеты. Остается только доставить снаряжение.
– Сколько судов потребуется для этого? Ореза нахмурился.
– Не знаю точно. Когда шла война в Персидском заливе – меня отправили туда обеспечивать безопасность портов… Проклятие, забыл! Все зависит от судов и того, как их загружать. Снова будем осторожными в расчетах. Двадцать крупных «торговцев» только для переброски снаряжения – грузовиков, джипов и всего остального, о чем даже сразу и не вспомнишь. Это похоже на перевозку целого города с его населением. Кроме того, понадобится обеспечить дивизию горючим. На Сайпане не выращивают пищу из-за скалистого грунта – придется морем доставлять и продукты. Короче говоря, население острова удвоится. Даже снабжение водой окажется затрудненным. – Он взял блокнот и записал что-то. – В общем, японцы собираются остаться здесь надолго, в этом можно не сомневаться, – произнес он, направляясь к столу и своему низкокалорийному завтраку. Господи, как хочется съесть яичницу из трех яиц с ветчиной, несколько ломтей хлеба с маслом и наплевать на весь их холестерин. Плохо, когда тебе за пятьдесят.
– Как относительно меня? – спросил инженер. – Вижу, что тебя считают местным жителем. Но меня-то за местного никто не сочтет, черт возьми!
– Пит, ты мой пассажир, а я – капитан, верно? Я несу за тебя ответственность. Таков закон моря, сэр.
– Но мы больше не в море, – напомнил ему Барроуз. Справедливость замечания раздосадовала Орезу.
– В моей семье юристом является дочь, а у меня для решения проблемы свои принципы. Ешь свой завтрак. Мне нужно поспать, а тебе заступить на дневную вахту.
– А что делать мне? – спросила миссис Ореза.
– Если ты не придешь на работу…
– …то кто-то заинтересуется почему.
– Кроме того, было бы неплохо узнать, насколько верно то, что сказали они о раненых полицейских, – продолжил ее муж. – Я не спал всю ночь, Изз, и не слышал ни единого выстрела. Похоже, что выставлены блок-посты на всех перекрестках, но они ничего не предпринимают. – Он помолчал. – И это мне тоже не нравится. Так или иначе, нужно принять какие-то меры.
* * *
– Так ты сделал это или нет? – задал прямой вопрос Дарлинг, впившись глазами в лицо своего вице-президента. В душе он проклинал Келти за то, что тот вынудил его заниматься еще одной проблемой в дополнение к тем многочисленным несчастьям, которые обрушились на администрацию, но статья, опубликованная в газете «Вашингтон пост», не оставила ему выбора.
– А почему ты бросил меня на произвол судьбы? Почему по крайней мере не предупредил?
Президент обвел рукой вокруг, по сторонам Овального кабинета.
– Находясь здесь, ты многое можешь сделать, но многого и не можешь. Например, не имеешь права вмешиваться в уголовное расследование.
– Только не говори мне об этом! Столько до тебя…
– Это верно, и все до одного жестоко расплачивались за такие необдуманные поступки. – Роджер Дарлинг не сказал Келти: в прикрытии нуждается не мой зад, а твой. Я не собираюсь из-за тебя рисковать своей политической карьерой. Это было ясно и без слов. – Ты не ответил на мой вопрос.
– Послушай, Роджер!… – угрожающе прошипел вице-президент, но Дарлинг остановил его, подняв руку, и спокойным голосом проговорил:
– Эд, у меня разваливается экономика. В Тихом океане погибли экипажи двух подводных лодок. У меня нет ни времени, ни желания заниматься спорами. Я не могу ставить на карту политическую стабильность страны. Отвечай на вопрос. – Тон президента сделался повелительным.
Келти покраснел и, прежде чем ответить, склонил голову вправо.
– Ну хорошо, я люблю женщин и никогда не скрывал этого. Мы с – женой понимаем друг друга, она не имеет возражений. – Он снова посмотрел на Дарлинга. – Но я никогда, слышишь, никогда за всю свою гребанную жизнь никого не преследовал, не принуждал и не насиловал. Никогда. В этом не было надобности.
– А Лайза Берринджер? – спросил Дарлинг, отыскав имя в лежащих перед ним записях.
– Она была прелестной девушкой, такой искренней, такой умной, и уговаривала меня пойти на… ты понимаешь на что. Я объяснил ей, что это невозможно. В том году мне предстояли перевыборы, да и вообще она была слишком молодой. Ей нужен был мужчина ближе по возрасту, чтобы женился на ней, чтобы у нее были дети и хорошая семья. Она очень расстроилась, начала пить – может быть, пристрастилась к наркотикам, но в этом я не уверен. Как бы то ни было, однажды вечером она ехала по кольцевой автодороге и врезалась в устой моста, Роджер. Я присутствовал на ее похоронах. Я в хороших отношениях с ее родителями – по крайней мере был до недавнего времени, – поправился Келти.
– Она оставила записку, предсмертное письмо.
– И даже не одно. – Келти сунул руку в карман пиджака и достал два конверта. – Меня удивляет, что никто не обратил внимания на дату на том письме, которое находится в ФБР – оно написано за десять дней до смерти. Вот это написано за неделю, а это – в день смерти. Мои сотрудники нашли их" Полагаю, что третье обнаружила Барбара Линдерс. Ни одно из писем не было отправлено по почте. Думаю, ты заметишь разницу в тексте этих писем, в тексте всех трех писем, по сути дела.
– Линдерс утверждает, что ты…
– Дал ей наркотик? – Келти покачал головой. – Ты знаешь о том, что я много пил, знал об этом, когда пригласил войти в твою команду. Это верно, я был алкоголиком, но последний раз пил два года назад. – По его лицу промелькнула кривая улыбка. – Теперь моя сексуальная жизнь даже улучшилась. Но вернемся к Барбаре. В тот день она чувствовала себя больной – гриппом, по-моему. Она пошла в аптеку на Капитолийском холме, получила рецепт и…
