Обвиняемый по этому делу проснулся в своем доме на территории военно-морской обсерватории на Массачусетс-авеню, Норт-Уэст, и обнаружил, что его старшие помощники уже приехали и ждут в гостиной первого этажа.
– Ну и стерва, – заметил Эд Келти. Это было все, что он мог сказать. Не имело смысла пытаться опровергать факты, приведенные в статье. Подчиненные знали его для этого слишком хорошо. Склонность вице-президента к амурным похождениям была им известна. Подобная черта не являлась редкостью у политических деятелей, да и к тому же он старался не афишировать свои любовные связи.
– Лайза Берринджер… – выдохнул вице-президент, читая статью. – Ну почему они не могут оставить в покое бедную девушку? – Он вспомнил, какое потрясение испытал, узнав о ее смерти, о том, как она погибла, расстегнув пристежной ремень и направив автомобиль на скорости девяносто миль прямо на опору моста. Судебно-медицинский эксперт говорил о неудачном выборе такого метода самоубийства. Когда к месту трагедии приехала машина «скорой помощи», Лайза все еще была жива, несколько минут стонала и мучилась. Такая славная девушка… Она просто не понимала жизни, хотела от него слишком многого. Может быть, ей казалось, что к ней он отнесется иначе, не так, как к остальным любовницам. Ну что ж, подумал Келти, почему-то все они считают себя особенными, непохожими на других.
– Он бросил вас на произвол судьбы, – заметил один из помощников Келти. В конце концов, самым главным в этой истории была политическая уязвимость вице-президента.
– Это уж точно. – Вот ведь сукин сын, подумал Келти. После всего, что я сделал. – О'кей – какие предложения?
– Начать с того, что мы можем все отрицать, причем с чувством справедливого негодования, – произнесла глава администрации вице-президента и передала Келти лист бумаги. – Я уже подготовила пресс-релиз, еще до полудня проведем пресс-конференцию. – Она уже позвонила полудюжине бывших и настоящих сотрудниц аппарата, которые согласились во время пресс-конференции находиться рядом со своим боссом. В каждом случае это была женщина, чью постель Келти осчастливил своим присутствием. Теперь они вспоминали о происшедшем с улыбкой. В конце концов, у великих людей тоже есть свои слабости. А у Эда Келти они более чем компенсировались той целеустремленностью, с какой он занимался важными государственными делами.
Келти быстро дочитал текст, до конца. Единственная защита от совершенно ложных обвинений заключается в правде… нет ни малейших оснований для подобных обвинений… всем известно, что я отдаю все силы на службу обществу, например защищаю права женщин и национальных меньшинств… Я настаиваю (слово «требую» является неподходящим в этом контексте, посоветовал ему юрист) на немедленном обсуждении всех обвинений и на возможности защищаться от них самым решительным образом… нет ни малейших сомнений, что это связано с приближением выборов… сожалею, что такое беспочвенное обвинение пагубно скажется на нашем выдающемся президенте, Роджере Дарлинге…
– Немедленно свяжите меня по телефону с этим сукиным сыном!
– Сейчас неудачное время для подобной конфронтации, господин вице-президент. В тексте пресс-релиза говорится, что вы «полностью рассчитываете на его поддержку», помните?
– Ах да, конечно. – Эта часть пресс-релиза будет предупредительным выстрелом, нацеленным не в воду перед носом корабля, а прямо в мостик, подумал Келти. Либо Дарлинг выступит в его защиту, либо ему угрожает полный провал уже на первичных выборах.
* * *
Что еще может случиться в этом году? Хотя информация о Келти появилась слишком поздно для всех американских утренних газет – даже для «США сегодня», – ее сразу подхватили средства электронной информации в собственных обзорах, предваряющих дальнейшие передачи. Для многих финансистов, работающих в сфере инвестиций, это означало утренний выпуск новостей Национальной общественной радиокорпорации – интересная программа, которую слушали во время переездов из Коннектикута и Нью-Джерси, потому чт0 она продолжалась два часа и включенные в нее новости постоянно повторялись. «Эксклюзивная статья в утреннем выпуске „Вашингтон пост“…» так начинались передачи, транслируемые каждый час, и вступительная фраза звучала как звон сигнального колокола, привлекая внимание слушателей. Несмотря на то что в Вашингтоне сообщения о политических скандалах были таким же обычным явлением, как прогноз погоды, слова «изнасилование» и «самоубийство» настораживали своей недвусмысленностью.
«Черт возьми!» – одновременно воскликнули тысячи голосов в аналогичном количестве роскошных автомобилей. Что еще может произойти? Рынок продолжал оставаться неустойчивым, и такая сенсация несомненно окажет влияние на него. С экономической точки зрения это не имело никакого смысла, однако все ожидали чего-то подобного и готовились к этому, так что дальнейшее падение рынка стало неизбежным в ситуации, которую инженеры-компьютерщики называли обратной связью. Сегодня курс акций упадет снова. Такая тенденция сохранялась на протяжении одиннадцати дней из последних четырнадцати, и, хотя индексы Доу-Джонса подталкивали заказы на покупку, мелкие инвесторы начинали нервничать и требовали, чтобы брокеры сбрасывали их пакеты акций, а инвестиционные фонды открытого типа, подталкиваемые телефонными звонками от мелких вкладчиков, тоже были вынуждены поступать аналогичным образом, еще больше усугубляя совершенно искусственно возникшую ситуацию. Такая система могла существовать только в стране подлинной демократии, но если все было именно так, то и стадо скота, охваченное паникой, тоже можно назвать демократией.
* * *
– О'кей, Арни. – Президент Дарлинг даже не поинтересовался тем, как произошла утечка информации. Он был достаточно опытным игроком на политической арене и понимал, что теперь это не имеет значения. – Что мы собираемся предпринять?
– Я говорил с Бобом Хольцманом, – произнес Райан, заметив взгляд главы администрации Белого дома.
– Ну и что?
– Думаю, он мне поверил. Черт возьми, ведь я говорил правду, верно? – Это прозвучало скорее как вопрос, чем риторическое заявление.
– Да, Джек. Ты действительно сказал ему правду. Эду придется самому заниматься решением этой проблемы. – На лице Райана отразилось такое облегчение, что глава исполнительной власти почувствовал себя оскорбленным. – Неужели ты считаешь, что я мог пойти на такой шаг?
– Нет, конечно, – тут же ответил Райан.
– Кому еще известно об этом?
– Вы имеете в виду пассажиров самолета? – спросил ван Дамм. – Пожалуй, Боб расскажет кое-кому.
– Давайте немедленно разъясним нашу позицию. Тиш, – повернулся Дарлинг к своему директору центра связи, – нам нужно подготовить пресс-релиз. В нем должно говориться, что юридический комитет Конгресса ознакомлен с ситуацией и я не оказывал на его членов никакого давления.
– Как мы объясним задержку с началом процесса? – спросила Тиш Браун.
– Вместе с руководством комитета мы пришли к выводу, что столь серьезный вопрос заслуживает… как бы лучше сформулировать? – Президент посмотрел на потолок. – Заслуживает того, чтобы…
